Возле Уэйбриджа река Уэй (славная речушка, по которой лодки могут подниматься до Гилдфорда; одна из тех, которую я давно уже хотел обследовать, да все не могу собраться), река Бурн и Бэзингстокский канал соединяются и все вместе впадают в Темзу. Шлюз находится как раз напротив городка, и первое, что нам бросилось в глаза, когда мы к нему подъехали, была маячившая у одного из створов шлюза куртка Джорджа. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что сам Джордж находится внутри нее. Монморанси принялся бешено лаять. Я закричал. Гаррис завопил. Джордж стал махать шляпой и заорал нам в ответ. Сторож шлюза выскочил с багром, убежденный, что кто-то свалился в воду, и был очень разочарован, обнаружив, что все благополучно.
У Джорджа в руках был довольно странного вида предмет в клеенчатом футляре. Он был круглый и плоский, из него торчала длинная прямая ручка.
— Что это у тебя, — спросил Гаррис, — сковорода?
— Нет, — ответил Джордж, и в глазах его появился какой-то странный, безумный блеск. — Это — последний крик моды. Все, кто проводит отдых на реке, берут его с собой… Это — банджо.
— Понятия не имел, что ты играешь на банджо! — воскликнули мы с Гаррисом в один голос.
— А я и не играю, — ответил Джордж. — Но мне говорили, что это очень просто. Кроме того, я достал самоучитель.
Джорджа заставляют работать. — Низменные инстинкты бечевы. — Черная неблагодарность четырехвесельной лодки. — Влекущие и влекомые. — Рациональное использование влюбленных. — Странное исчезновение пожилой леди. — Поспешишь — людей насмешишь. — Незабываемое переживание: вас тянут на бечеве барышни. — Пропавший шлюз, или заколдованная река. — Музыка. — Спасены!
Теперь, когда Джордж оказался в наших руках, мы решили запрячь его в работу. Само собой разумеется, работать ему не хотелось. Он говорил, что ему, видите ли, пришлось порядочно потрудиться в Сити. Гаррис, человек по природе черствый и не склонный к состраданию, сказал:
— Ну что ж! А теперь для разнообразия тебе придется порядочно потрудиться на реке. Разнообразие полезно всем. А ну-ка! Вылезай!
По совести (даже по тому, что называлось совестью у Джорджа) он не мог возражать, но он заметил, что, может быть, лучше ему остаться в лодке и заняться приготовлением чая, в то время как Гаррис и я будем тянуть бечеву. Потому что, видите ли, приготовление чая — чрезвычайно изнурительный труд, а мы с Гаррисом и так уже достаточно устали. Однако мы, не вдаваясь в дискуссию, вручили ему бечеву, и он взял ее и вылез из лодки.
Странная и непостижимая вещь — бечева. Вы укладываете ее кольцами с таким великим терпением и осторожностью, как если бы вы складывали новые брюки, а через пять минут, когда вы снова берете ее, она уже превратилась в какой-то ужасный, омерзительный клубок.