- А ну пшел вон, животное, - совершенно тихо и без эмоций, проговорил он, и снова скрылся в стволе дерева. Я задался вопросом, что мне делать, если у меня возникнет какая-нибудь телесная нужда? Ничего похожего на отхожее место я здесь до сих пор не видел. Я зашел за дерево с другой стороны от входа, огляделся, не смотрит ли кто на меня. А потом стал устраиваться спать. В городе теплый воздух, и земля - тоже. Похоже, ее прогревают корни чудесных деревьев - вполне можно выспаться, не боясь застудить внутренние органы. Неожиданно доу Лэтеар открыл глаза и вскочил. Глаза его были по-прежнему безумны, взгляд не был сфокусирован, а лицо исказилось яростью. С нечленораздельным рыком он бросился на меня с кулаками, даже не потрудившись сорвать с пояса уруми. Координация движений у него явно была нарушена, так что мне без труда удалось увернуться - ошейник больно впился в шею, и я почувствовал, как по спине стекает струйка крови. Доу Лэтеар с трудом развернулся, и снова напал на меня. А я снова увернулся. Так продолжалось еще несколько минут - я уже задыхался, шея нестерпимо болела. Шипы впивались неглубоко, и опасности для жизни не было, но боль была ужасная. Но тут один из слуг выглянул посмотреть, что происходит, и тем отвлек на себя внимание безумца. Первородный прыгнул на не ожидавшего такого слугу, свалил его с ног, и начал душить. Выскочил второй слуга, и стал отрывать обезумевшего хозяина от его жертвы. Тот неожиданно легко отпустил бедолагу, и, как ни в чем не бывало, поинтересовался:
- Милая, зачем ты со мной так грубо?
Слуга совсем опешил. Он отпустил Доу Лэтеара, и попятился на пару шагов. А тот вновь злобно ощерился, и схватил теперь уже во второго слугу. Теперь он не только душил его, он еще и вцепился ему зубами в лицо. Слуга страшно закричал, пытаясь вырваться, и я заметил, что его рука нащупывает у себя на поясе кинжал.
Ну же, еще чуть-чуть. Ударь его! Я шептал это вслух, почти как молитву.
Он не ударил. Доу Лэтеар с силой оттолкнул слугу от себя, так и не разжав зубы. Брызнула кровь, раненый завыл, а мой "хозяин" торжествующе расхохотался. После такого своего успеха он пришел в замечательное расположение духа, и, кажется, начал приходить в себя. Все еще улыбаясь, он стащил с руки золотой браслет и бросил его к ногам все еще подвывавшего, слуги, сквозь пальцы которого, прижатые к лицу, сочилась кровь.
- Ну извини, погорячился. Вот тебе, дарю.
А потом повернулся ко мне.
- Ты молодец, человечек. Твое зелье стало еще лучше прежнего! Но мне не нравится твоя непочтительность! Сейчас мы будем тебя учить.