Женщина засмеялась. Смех показался Федотову знакомым.
— Разумеется, относительно молодые, — пояснила женщина. — Их возраст всего каких-нибудь несколько миллионов лег. Но они еще продолжают формироваться.
— А Урал?
— Ну, Урал — старичок. Он совершенно безопасен. Опасны горы, которые входят в пояс разлома, в ту складку, которая опоясывает весь земной шар и тянется к нам от Пиренеев через Альпы, Карпаты, Крым, Кавказ, Копет-Даг…
Видимо, Василий Николаевич собирался подступить к сейсмологу с новым мудреным вопросом, но на него зашикали:
— Да подождите вы, Василий Николаевич! Дайте самое важное узнать… Скажите, товарищ сейсмолог: благополучно ли все обошлось, не было ли жертв?
— Нет! — По голосу Федотов понял, что женщина оживилась. — Нет, не было! Эпицентр землетрясения прошел юго-восточнее одного из городов. Я так и предполагала. По телефону сообщили: есть разрушения, из людей не пострадал никто. Ведь мы предупредили всех еще в полночь, за несколько часов до землетрясения. Конечно, эти часы были тревожными. Провести их пришлось под открытым небом на бульварах и площадях. Но ведь ночи еще теплые.
— Я встану, — сказал Федотов слабым, но решительным голосом и отстранил поддерживавших его товарищей. — Нет, нет! Я обязательно встану. Я чувствую себя уже хорошо…
— Да ты в уме? Ты ранен. У тебя поднимется температура…
— Черт с ней, с температурой! Нет, братцы, не могу лежать! Пустите! Я потом объясню. Вы не понимаете ничего!..
Пошатываясь, он вышел из палатки и остановился на пороге, придерживаясь за брезент.
Да, это была Максумэ. Он сразу же узнал ее, хотя в черных косах появились серебристые пряди.
Голова ее была не покрыта — видно, выбежала из дому, как была.
На Максумэ был белый халат, придававший ей вид врача. "Стетоскопа в кармане не хватает", — подумал Федотов.
Она смотрела на Федотова широко раскрытыми, ясными глазами, не узнавая его.
— О! Есть раненый! — воскликнула Максумэ с огорчением.
— Я видел затонувший город, — сказал Федотов вместо приветствия. — Я добрался до города!
— Не понимаю.
Ей принялись наперебой объяснять, почему у Федотова забинтованы плечо и голова, показывали то на фотоаппарат, по-прежнему висевший у него на шее, то на колыхавшееся внизу озеро. Максумэ только вертела из стороны в сторону головой, недоумевающе улыбалась, пожимала плечами.
— Я сам объясню, без комментаторов, — сказал Федотов сердито и, шагнув вперед, отстранил археологов, теснившихся подле Максумэ.
— Вы просто не узнали меня, — произнес он мягко, обращаясь к ней. — Я Павел. Помните?
И, к изумлению Василия Николаевича и других, принялся перечислять, не спуская глаз с девушки: