– Надо же, повезло тебе. Потери в этом бою большие, на ходу только две самоходки осталось. Теперь не знаю, расформируют нас или пополнять будут – как комбат решит. Иди к политруку, доложи о гибели парней, пусть извещения о смерти родным пишут.
Писал обычно писарь, а подписывал или комбат, или политрук.
Виктор доложил политруку о трагической гибели экипажа.
– Сам видел?
– Как вас, товарищ политрук.
– Вечная слава героям! Отдыхай, боец, заслужил.
Весть о гибели еще одного экипажа быстро разнеслась среди личного состава.
Виктор прошел в землянку, которую занимал экипаж. В ней было холодно – с утра не топили. Разломав снарядный ящик, он разжег печурку и улегся на топчан. Было холодно и на душе тоскливо.
В землянку ввалился старшина роты, поставил на топчан котелок с кашей и положил фляжку с водкой.
– Ты поешь.
– Не хочу.
– Давай помянем братов наших – пусть земля им пухом будет.
– Не в земле лежат – в самоходке.
– Сам знаешь, что от тел остается – горстка пепла.
Виктор на правах хозяина достал кружки, старшина разлил водку – принес он ее на весь экипаж. Помянули, выпили. Виктор захмелел быстро.
– Ты ешь, ешь, на голодный желудок развезет.
Виктор съел котелок каши, пока она была еще теплой.
Старшина ушел, бормоча что-то себе под нос, а Виктор уснул. Сколько он уже смертей вокруг себя видел! На войне случайность – великое дело. Не пошли его Донцов за тягачом – тоже превратился бы в пепел, как парни из экипажа. А ведь старлей мог послать другого – того же Вяткина.
Проснулся он от холода. Буржуйка уже погасла, тепло выдуло через трубу, и в землянке зуб на зуб не попадал. И то сказать, снаружи мороз градусов тридцать. Это по ощущениям, термометров на фронте не было. И обычно в землянке тесно от экипажа, а сейчас было пусто, одиноко и тоскливо.
Виктор отправился в землянку экипажа Пильняка – она была недалеко. Хотел от тягостных мыслей отвлечься, в тепле посидеть, а пришел на застолье – поминали погибшие экипажи. Рота сегодня понесла тяжелые потери, и Виктор был единственным уцелевшим из сожженных самоходок.
Встретили его молча, усадили на топчан и вручили кружку.
Виктор понюхал жидкость – не водка, это точно. С виду на коньяк похоже, но запах другой.
– Чего нюхаешь, пей!
– Это что?
– Ром трофейный. Пей! Мы пили – не отравились.
Виктор поднял кружку:
– За однополчан – тех, что не вернулись.
Они выпили и принялись за закуску – огурцы соленые, кусок сала, нарезанный ломтиками, и нарезанную крупными кусками полукопченую колбасу. Виктор такую давно не видел и, взяв кусок, понюхал его. Пахло вкусно.