В ответ тишина. Ангел лежал, не шевелясь. Ему необходимо выяснить, где находится Луис, но это означает, что нужно выглянуть из-за дерева. А стрелок, если только знает, где находится цель, и держит ее под прицелом, запросто вышибет ему мозги. Но все равно необходимо знать, что же случилось с его партнером. И Ангел, максимально припав к земле и одновременно не выставляя на вид ноги, мысленно начал отсчет до трех, но уже на двух решил: «К черту», и быстро выглянул из-за основания дерева.
Произошло две вещи. Во-первых, он увидел, что Луис лежит на боку как раз под склоном невысокого косогора, спускающегося к лесу. Во-вторых, в ствол шарахнула пуля, обдав щеку Ангела щепками и вынудив юркнуть назад прежде, чем следующая пуля вышибла бы из него все заботы о Луисе, щепках и обо всем на свете.
Ангел был не вооружен. Человек, значивший для него больше всего на свете, лежал раненый, а то и мертвый. До него нельзя дотянуться, а кто-то там еще держит его на мушке. Понимание, кто это может быть, довольно определенное: Блисс. Впервые за многие годы Ангела пробирало что-то похожее на отчаяние.
* * *
Выстрел получился удачный. Когда предоставлялись такие шансы, Блисс их не чурался. Естественное движение оружия в сочетании с темпом самого бегущего позволило поймать Луиса в перекрестье прицела и выстрелить. Блисс отметил, как высокая темная фигура, сбившись с шага, запинается и падает, но затем она из-за уклона рельефа потерялась из виду. Не было четкой уверенности, куда именно попала пуля. Похоже, в верхнюю часть спины справа, в стороне от сердца. Луис ранен, может статься, что и смертельно, но пока еще не умер. Не должен.
Надо бы удостовериться. Блисс дал Лихагену два обещания. Первое – что Луис умрет на территории старика, а его кровь впитается в эту землю. Второе – что палач принесет заказчику в качестве трофея Луисову голову. Это обещание Блисс давал уже неохотно. Все-таки, согласитесь, попахивает чрезмерностью. Любопытно, что Хойл попросил Блисса то же самое проделать с Кандичем – человеком, посланным убить Хойла и чья последующая казнь стала для Блисса фактически первой работой после выхода из тени. То обезглавливание Блисса особо не смутило, хотя и оказалось на поверку делом более хлопотным и неприятным, так что желания возводить это дело в привычку не было. Осознавал бывший Жнец и то, что во все эти убийства, помимо прочего, вкрадывается некий элемент личного. Блисс теперь был как бы зеркальным отображением себя прежнего и уже не столь дистанцировался от тех, кого сам же устранял. В некотором смысле это привносило в его дела искорку, ну а в другом, противоположном, делало его более уязвимым. Самые лучшие киллеры всегда бесстрастны, как когда-то был он сам. Все иное уже слабость.