Второй тип выглядел пошире первого и, несмотря на основательную прохладу, одет был всего лишь в куцую куртейку, майку и потертые джинсы. Он нажевывал резинку, а гниленькая ухмылка давала понять, что вот он, во плоти, не просто козел, а козел, для которого день прожит считай что зря, если по его ходу не сделано хоть каких-то гадостей простому человеку.
И вот еще, кстати. На Уилли оба смотрели так, будто он уже покойник.
Уилли знал, кто они. Знал, что где-то неподалеку от входа в его драгоценную мастерскую припаркован синий «Шевроле Малибу», готовый унести этих людей туда, откуда они явились, как только дело будет сделано. Надо, надо было обо всем рассказать сразу, едва он приметил этот автомобиль. А теперь уже поздно.
Уилли неторопливо встал. В правой руке все еще лежала монтировка.
– У нас на сегодня всё, ребята, – сказал он.
Но эти двое здесь не из-за машин. Слова, которые сейчас произносил Уилли, лишь оттягивали неизбежное. Никчемное притворство, на которое визитерам не хватало терпения. Они здесь по делу, и Уилли тщетно прикидывал, кому он мог насолить так крепко, что тот наслал на него этих типов. А затем понял, что заказчика как такового назвать нельзя. Потому что к Уилли никто не испытывал настолько уж кипучей ненависти. Вопрос не в этом. Речь идет о послании, и отправить его надлежит через него, Уилли, переломав ему кости и отняв жизнь.
Жвачник вынул из-под куртейки пистолет. Ствол он даже не направлял на Уилли, а просто побалтывал им в опущенной руке, словно все это самая обыденная вещь на свете – вот так заходить к человеку на работу, готовясь его убить. Большой и указательный пальцы стрелка находились на месте, а остальные он поочередно оттопыривал: ни дать ни взять спортсмен за разминкой перед основными упражнениями.
– Брось ключ, – скомандовал его кореш с козлячьей бородкой.
Уилли выронил монтировку, отчего железяка громко зазвенела о бетонный пол.
– Чё вид-то такой замученный? – спросил Козлетон.
Уилли попытался определить акцент, но не сумел. Вроде как слегка смахивает на канадский. А впрочем, какая теперь разница.
– Ночь выдалась тяжелая.
– Не хочу тебя расстраивать, но и вечерок тебе светит немногим лучше.
Козлетон ткнул Брю кулаком в лицо. Не успев изготовиться к удару, Уилли лишь почувствовал, как хрустнул сломанный нос, и упал на колени, поднимая руки к хлынувшей крови. Слышно было, как Жвачник хихикнул и двинулся в сторону склада. Дверь открылась, и Уилли сквозь поднесенные к лицу пальцы разглядел, как бандит с поднятым стволом заходит в закуток. Брю мысленно взмолился, чтобы Арно вел себя разумно.