— Смотри сам. — Она подняла дневник с очага — пластины нержавеющей стали, привинченной к мосткам. Дневник валялся там, где она его бросила, когда ринулась к Андрею. «Черт. Надо было взять контейнер», — прочел Андрей.
— То есть, за считанные секунды до начала атаки появилась слышимость… Почему?
— Не знаю, — сказала Аленка.
— Я сегодня сочинил сто гипотез про твое дальнеслышанье, и чую, — все они ложные. Ох, беда мне… — он рывком повернулся набок.. — И я имею мистическое убеждение: этот самый эффект дальнеслышанья мы объясним последним, а может быть, никогда не объясним.
Андрей вздохнул и закрыл глаза. Аленка крутила на пальце свою любимую игрушку — большой пистолет Зауэра.
— Ты бы положила пистолет… — не открывая глаз, сказал Андрей.
— Положила уже. Ты знаешь, Андрей, мне странно. Даже низший разум, зачаточный — все равно. Зачем ему нападать, если ‘мы не приносим вреда?
— Почему низший? Дай бог какой… — сонно сказал Андрей.
— Ладно. Ты поспи, мудрец. Пожалуй, я тебя прощу. В будущем, уже недалеком.
— Легко нам все дается, Аленушка. Чересчур легко… Не люблю я… легкости.
— Ты спи, — сказала Аленка. — Ты совсем одурел в этих джунглях. Спи.
…Она сидела над Андреем и прислушивалась к его дыханию — больному, тяжелому и все равно знакомому до последнего звука. Она сидела гордая и счастливая, охраняла его сон, и знала, что ничем его не возьмешь — ни славой, ни деньгами. Он все равно будет самим собой. И все равно будет такой же беспомощный — даже удивительно, рабочий парень, золотые руки, и в сути — совершенно беспомощный, но это знает только она, потому что Андрей не отступает — ни за что. В его уверенности что-то есть от большой машины, от трактора, или танка. Ведь он все предсказал заранее, и хотя ему никто не верил, кроме Симки Куперштейна, он добился своего. «А Симка — молодец; тоже настоящий ученый», — подумала Аленка. Ей вспомнилось, как Лика устроила вечеринку в своей шикарной генеральской квартире и Андрей все испортил. Лика сказала обиженно: «Твой сибирский стеклодув просто невыносим», потому что она была влюблена в Симку, и на вечеринке он робко попытался ухаживать, но Андрей все испортил.
Андрей сидел в кабинете с Костей. Поначалу они спорили тихо, и пили «Спотыкач», а потом Андрей захмелел и стал орать.
Симка потихоньку встал и пошел в кабинет.
— Что он орет? — спросила Лика, глядя вслед Симке. Тогда Аленка тоже пошла в кабинет. Симка грустно смотрел на Андрея, приложив два пальца к губам — знак высшего внимания. Костя презрительно улыбался.
— Модель мозга в муравьиной семье, — говорил Андрей, не сводя глаз с Симкиных пальцев. — Допустим, что двести тысяч муравьев соединили свои головные ганглии.