Милиционер стоял на мостовой в двух шагах от фонаря. Он держал в руке спичечный коробок и папиросу и смотрел вверх на освещенные окна. Привычно официальный вид милиционера — фуражка, темный галстук и белые погоны — вдруг успокоил Поварова. Он понял, что время еще не позднее, и вовсе не ночь глухая, а вечер как вечер.
Василий Васильевич решительно шагнул с тротуара на мостовую.
— Будьте добры сказать, есть ли поблизости кинотеатр?
Милиционер повернул к нему голову. Он не взял под козырек, и это тоже рассердило Василия Васильевича.
— Кинотеатр? — милиционер потряс коробком, зажег спичку и быстро, внимательно посмотрел Поварову в лицо.
Спичка погасла. — Нет здесь кинотеатра. — Он затянулся папиросой, держа ее в горсти так, чтобы осветить лицо Василия Васильевича. — Ближайший кинотеатр на проспекте.
Василий Васильевич пожал плечами и двинулся к проспекту. Как только он свернул в очередной переулок, кто-то догнал его и пошел рядом. Поваров с испугом оглянулся.
— Извините, конечно, — вполголоса сказал низкорослый человечек. Он покачивался и беспокойно шуршал подошвами. — Кинозал имеется. Я вижу, милиционер-то нездешний… И провожу, если желаете. По этой стороне, один квартал всего…
— Нет, нет, я сам дойду, большое спасибо, — сказал Василий Васильевич.
Человек отстал, но его шаги шуршали неподалеку, и за перекрестком он снова оказался под рукой.
— Вот, вот он, кинотеатр. Вот дверь, здесь.
Что-то в нем было нарочитое. Вином не пахнет, но говорит, как пьяный.
— Спасибо, я не разберу… Темно совсем.
— Электроэнергию экономят, заходите.
— Спасибо, — сказал Поваров и вошел.
Видимо, сеанс уже начался. В кассовом вестибюле светил пыльный желтый плафон. Кассирша пересчитывала деньги за окошечком.
— Один билет, — сказал Василий Васильевич. — Не слишком далеко и в середине, если можно.
— Зал пустой. Выдумали кино в такой глуши, — сказала кассирша. — Сборов нет, сиди здесь до полуночи. Какой вам ряд?
Опять что-то ненастоящее мелькнуло в ее голосе и в звоне монет на столе.
— Десятый-двенадцатый, — нерешительно сказал Поваров. — Какой фильм у вас идет?
— Не слышу. Говорите в окошко.
Василий Васильевич нагнулся, посмотрел через окошко на кассиршу. У нее были круглые руки, блестящие от загара; волосы глянцево отливали под яркой лампой. Она перестала считать деньги, подняла глаза и вдруг охнула.
— Я сейчас. — Она быстро повернулась, приоткрыла дверь и поговорила с кем-то, встряхивая головой и указывая назад, на Василия Васильевича. Он с удивлением следил за этими странными действиями. Он уже не ощущал тревоги или недовольства и даже напротив — ему было приятно смотреть на спину кассирши, округлую и тонкую, и на черные волосы, затянутые в гладкий пучок.