Оказалось, это правда: кричали действительно длиннохвостые обезьяны, питающиеся листьями. Как этим заурядным созданиям удавалось исторгать столь дикие вопли? Но так оно и было. Мальчик рано утром ускользал из дома и научился узнавать их, спрятавшихся высоко в ветвях деревьев на фоне белого неба. Скрюченные мохнатые фигурки, раскачивающиеся из стороны в сторону и ухитряющиеся сохранять равновесие, хвостами перебирали ветки, точно гитарные струны. Некоторые обезьяны баюкали детенышей, рожденных на опасной высоте и обреченных цепляться за жизнь.
Выходит, никаких лесных демонов не существует. А Энрике вовсе не злой король, а самый обычный человек. Он походил на крошечного жениха со свадебного торта: та же круглая голова с лоснистыми волосами, расчесанными на пробор, те же усики. Но мать мальчика не была невестой, а уж для фигурки ребенка на пироге и вовсе не было места.
Чтобы подразнить мальчика после этой истории, Энрике даже не приходилось ничего говорить: он просто поднимал взгляд на деревья. «Единственный злой дух здесь — ребенок со слишком богатым воображением», — говаривал он. Эта фраза, точно математическая задача, доставила мальчику немало головной боли. Он никак не мог определить, какая из частей уравнения неверна: то ли то, что он еще ребенок, то ли его богатое воображение. Энрике считал, что успешному дельцу оно не нужно. А вот другое начало для истории, и это тоже правда.
Рыбы живут по тем же законам, что и люди: стоит показаться акуле, как они бросаются врассыпную, оставляя вас на произвол судьбы. Трусливое сердце заставляет тех и других сбиваться в стаи и бежать от опасности еще до ее появления. Как-то они ее чуют.
В глубине океана скрывается безлюдный мир. Волны катятся над головой, а ты неторопливо плывешь среди пурпурных деревьев в коралловом лесу, над которым восходит светило из сверкающих рыбок. Солнечные лучи пронзают толщу воды, точно огненные стрелы, касаются чешуйчатых боков, подпаляют плавники. В косяке тысячи рыб, но они всегда движутся вместе, словно одно огромное, блестящее и хрупкое существо.
Все создания этого мирка совершенны, кроме одного, которое не может дышать под водой. Болтаясь в серебристой вышине, как большая уродливая марионетка, мальчик зажимает нос. Травинки волос покрывают его руки. Водянистый свет бросает отблеск на покрытую мурашками бледную кожу, непохожую на чешуйчатый покров водяного, каким пришелец хочет быть. Рыбы мечутся вокруг него, и мальчик чувствует себя одиноко. Он понимает: глупо маяться одиночеством лишь потому, что ты не рыба, — но ничего не может с собой поделать. И все-таки не уходит, плененный царящим под водой оживлением: ему хочется поселиться в их городе, и чтобы вокруг кишел яркий, текучий мир. Блестящий косяк приближается с одной стороны и выплывает с другой — скопище пятен, двигающихся, словно большое живое существо. Стоит набежать тени, как рыбы поворачивают вспять, сливаясь в плотную, безопасную стаю и бросая мальчика снаружи.