— Ну, ты… брысь отсюда, а то…
Обладатель марок быстро, по-воровски, сунул красный переплетик в карман, но, окинув Петрика высокомерным взглядом и увидев, что это не больше чем ничтожный первоклашка, он успокоился и холодно, с кислой гримасой проговорил:
— Проваливай к чертям!..
И тут на Петрика нашло.
Он не только не ушел, он даже с места не двинулся. Разумеется, в начале года, при поступлении в школу, Петрик не посмел бы даже близко подойти к таким двум важным мальчикам. Спустя два месяца после начала занятий он, может, и позволил бы себе эту вольность, но безусловно после такого приема скатился бы с четвертого этажа до первого, и без остановки.
Но теперь, теперь Петрик был решителен и смел, как подобает настоящему второкласснику. Потому что именно теперь, после каникул, он, конечно, не мог считать себя абсолютным первоклассником. Уж во всяком случае наполовину-то он перешел во второй класс.
И вместо того, чтобы удрать с величайшей поспешностью, он неожиданно для себя быстро и решительно проговорил:
— У моего папы этих самых… марок хоть лопатами сгребай… Тьма тьмущая!
Выговорив такие слова, Петрик ужасно испугался. Ведь это было самой бессовестной выдумкой, которая немедленно могла раскрыться. Что тогда?
Но как ни странно, ему поверили.
Хотя белобрысый презрительно фыркнул:
— Катись, катись, а то покажем…
Курчавый, который был, по всей видимости, гораздо главнее белобрысого, довольно дружелюбно спросил:
— Откуда у твоего отца столько марок?
Причем в глазах у него зажглись жадные огоньки.
Тут Петрик полностью обнаглел. Он вспомнил, что папа иногда приносит с завода иностранные журналы и каталоги, на которых изредка попадаются никем не содранные марочки. И он сказал:
— Мой папа получает из-за границ… прямо массу сколько журналов… и все облепленные марками…
— Интересно! — сказал курчавый, побежденный сообщением Петрика. — И часто он получает?
— Очень часто! — воскликнул Петрик. — Каждый день.
— Интересно! — повторил курчавый и, уже совсем благосклонно посмотрев на Петрика, прибавил: — Как-нибудь притащишь свои марки…
— Ладно! — в восторге воскликнул Петрик.
Теперь у него отлегло от сердца: было ясно — его не прогонят и не поколотят.
Красный переплетик снова появился из глубины кармана, и оба мальчика немедленно углубились в созерцание марок, причем они капельку посторонились, чтобы и Петрику было видно. Хотя шею ему приходилось вытягивать по-гусиному, но Петрик это делал с необычайным удовольствием.
До конца большой переменки очарованный Петрик не отходил от своих новых знакомых. Особенное восхищение вызывал у него Лева Михайлов. Так звали курчавого мальчика, как видно большого знатока марочных дел.