Схватив папку с какими-то бумагами, адвокат поспешил на выручку. Он это сделал вовремя, поскольку обстановка на “закрытом совещании президиума” явно накалялась. Оттопыренные уши Андропова были красными, как варёные раки. Цвигун и Чебриков размахивали руками и брызгали слюной, а клиент моего знакомого адвоката, который был почти на голову ниже их всех, стоял невозмутимо, заложив большие пальцы рук за ремни портупеи своего американского мундира. В тот момент, когда к ним присоединился адвокат, я стал прислушиваться к обрывкам долетавших до меня фраз:
“Всё это вздор! Откуда взялись эти пять процентов?”
“Не пять процентов, извините, а семь!”
“Хорошо. Семь процентов. Откуда они взялись, я вас спрашиваю?”
“Но сами взгляните на документы!”
“Вздор! И не суйте мне эти бумажки. В них вздор и инсинуации!”
“Успокойтесь! Что значит, вздор? Посмотрите и убедитесь!”
“Не желаю смотреть! Это чистейшей воды мошенничество, батенька!”
“Мошенничество? А валенки?"
“Какие ещё валенки?"
“Как какие? Вот — восемь пар. Из расчёта одна пара на два года!”
“Не было никаких валенок!”
“Как вы можете такое утверждать, когда есть живой свидетель?”
И тут все стали показывать пальцами на меня. В этот момент клиент левой рукой влепил генералу Чебрикову по физиономии и заорал: “Расстреляю!”
Правой рукой он хотел сделать то же самое с Цвигуном, но тот вовремя отпрыгнул.
“Господа, господа! — заверещал адвокат, — напоминаю вам, что мой клиент не несёт никакой юридической ответственности за свои поступки. Кроме того, он гражданин США, и всё это может привести к прискорбным последствиям…”
Генерал Чебриков, держась за щёку, подошёл ко мне и спросил:
“Василий Лукич, вы выписывали валенки на зону со складов ОСОАВИАХИМа или получили их из фондов стахановского движения?”
“Никак нет, — ответил я, — мы получали унты со складов полярной авиации.”
“Вот видите, — завопил клиент, — что я вам говорил? Вот вам ваш живой свидетель! Что вы теперь скажете? Какие валенки вы ещё на меня повесите?”
“Господа, — объявил адвокат, — налицо чудовищное нарушение союзного договора. Я хочу официально предупредить вас от имени страны, осуществляющей опеку, что мой клиент в качестве владельца контрольного пакета акций имеет вполне законное право расторгнуть Договор от 30 декабря 1922 года, объявив его юридически ничтожным…”
“Разгоню всех к чёртовой матери! — пообещал клиент, — если ещё раз смухлюете или в срок не перечислите.”
Тут Андропов побагровел так, что мне показалось — сейчас его хватит удар. Лицо его исказилось и он начал орать на Цвигуна и Чебрикова: