— Я так и думал.
— Прекрасно. Мне нужно подготовить пачку документов, которые оправдывали бы... оправдали бы юридически крупную операцию по экспорту оливкового масла.
— Оправдали юридически? — забеспокоился Рольдан. — Ты хочешь сказать, что если понадобится, моя фирма должна выглядеть как поставщица масла для тебя?
— Вот именно. Ты все понял. Но мы сделаем это только на случай ревизии. В ином случае бумаги эти вообще никто не увидит.
— Это ж вроде как запродать душу дьяволу, — вздохнул Рольдан.
— Тебе решать... Решишься — тут же оформим документы. Не захочешь — готовься к сомнительному удовольствию, которое ждет тебя с отсрочкой платежей.
— Ну, Сала, ты меня просто в угол загнал.
— Нет! Я тебя спасаю. Вернее всего, мне и не придется прибегать к этим злополучным бумагам. Ну, а если придется это сделать, предупрежу тебя заранее и ты сможешь принять меры, скажем, договориться с другими поставщиками. Выход, который я тебе предлагаю, может решить все твои проблемы. Что тебе еще надо? — воскликнул посредник, не скрывая недовольства.
— И ты сейчас же выплатишь мне часть денег наличными, прямо сейчас?
— Не знаю... Не знаю... А сколько ты хочешь? — Сала чувствовал, что и в этой партии игры он одерживает победу. — Я же никогда не плачу вперед, только когда получаю товар.
— Я хочу, скажем, десять процентов от годовой суммы всех поставок, то есть тридцать миллионов песет, — осторожно сказал Пепе Рольдаи.
— Да ты шутишь! Единственное, что могу предложить выплатить, как только ты подпишешь контракт, два миллиона песет. — Сала дожимал партнера. — Да и то соглашаюсь я на это, чтобы доказать свое расположение к тебе. На большее я не пойду!
— Пять миллионов.
— Три — и баста! — Сала встал.
— Согласен.
Оставшуюся часть дня Сала, Рольдан и Жаумет продолжали работать в квартире на Пасео-де-ла-Бананова. Жаумет отпечатал целую кипу бумаг, а Сала и Рольдан внимательно читали их и укладывали стопками, готовя к тому торжественному моменту, когда их надо будет подписать. Жаумет был профессионалом высокого класса, умевшим ловко оформлять бумаги, — в этом деле с ним трудно было кому-либо поспорить.
Оторвались они от работы лишь на полчаса, чтобы наскоро перекусить бутербродами, которые запивали пивом. К пяти часам все бумаги были подписаны. Сала окончил рабочий день, поставив свой автограф на чеке в три миллиона долларов на имя Рольдана.