— «И в-третьих — что является наиболее важным для добродетельного джентльмена…» — Маргарет замолчала, пробежала глазами текст чуть вперед и рассмеялась.
— Что? Что же это?
Она не отвечала, лишь плечи ее сотрясались от беззвучного смеха. Когда она, наконец, обрела возможность говорить, каждое слово давалось с трудом.
— «В-третьих, поскольку дамы довольно успешно освоили правила целомудрия, неспособность джентльменов следовать их примеру заставляет сомневаться в определении их как сильного пола». — Она подняла глаза на Эша. — Он ведь так не думает. Правда?
Разумеется, Марк так не думал. Это просто шутка, озорство, насмешка, позволенная себе братом. Лишь очень серьезный читатель по неосторожности мог принять эти слова за правду.
Эш покачал головой.
— Одного этого достаточно, чтобы книгу запретили.
— Я уже сбилась со счету, сколько раз ваш брат заставил меня смеяться. Целомудрие более занятная вещь, чем я ожидала.
— Целомудрие, — едва сдерживая эмоции, заметил Эш, — более возбуждающая вещь, чем я ожидал.
Маргарет покраснела. Она выпрямилась и поспешно убрала ноги под бархатный диван, на котором сидела.
— Полагаю, мы несколько отклонились от темы.
— О нет, — возразил Эш. — Нисколько не отклонились. Смею надеяться, мы только начали совместное путешествие по этой увлекательной книге.
Туфелька опять упала с ее ноги. Похоже, Маргарет этого даже не заметила; вместо этого она опустила пятки, затем приподняла мыски, подол платья покачнулся, открывая тонкие щиколотки. Эш понял, что больше не может думать ни о чем другом, кроме как об изгибах и впадинах ее тела.
— Путешествие? — робко переспросила Маргарет. — Но… но мы не можем двигаться к одной конечной цели.
Определенно она не понимала, что их корабли уже вышли из доков много дней назад.
— Дело не в том, куда мы направляемся, а как мы движемся.
Медленно. Далеко. Не забывая ни о дюйме ее шелковистой кожи.
Маргарет закусила губу, вероятно сдерживая внутреннюю борьбу между желаниями и необходимостью соблюдать приличия. Внезапно Маргарет подалась вперед, приближаясь к Эшу. Край выреза ее платья чуть отклонился, и свет лампы упал на округлую выпуклость, полускрытую темной тканью. Неожиданно резкий звук, услышанный Эшем, должно быть, вырвался из его груди.
— Когда вы так сидите, я вижу… — Он сделал осторожный жест рукой. — Я вижу больше положенного.
Маргарет сделала глубокий вдох, подняла руку, словно хотела поправить вырез, потом опустила ее на колени. А затем — о боже, — наклонилась еще ближе к нему. Она пошевелила пальцем, и вот Эш уже стоит пред ней. Маргарет нервно облизала губы и прошептала: