— За то, что воззвал к разуму? — Все тело его невыносимо ныло. Проклятье, ему не нужны ее благодарности. Он должен получить медаль за мужество и за исполнение гораздо большего, чем предписывало чувство долга.
— За все, — тихо ответила Маргарет и направилась к двери слегка неуверенной походкой — небольшая компенсация Эшу за вынужденный отказ от удовольствия. Он был виновник этой дрожи в коленях, и это доставляло некоторое удовлетворение. Вероятно, именно это и заставило Эша последовать за Маргарет. Заметив его, она повернулась, уже стоя в дверях, и он поцеловал ее сильно и властно, чтобы она запомнила этот вечер, когда они полуобнаженные лежали вдвоем на диване.
Маргарет вырвалась и убежала.
Эш смотрел, как ее фигурка удаляется по коридору.
Господи, какая невыносимая боль. Надо принять прохладную ванну. И еще ему потребуется помощь правой руки.
Эш вздохнул и в тот же момент заметил миссис Бенедикт, стоящую в оцепенении в конце галереи. Должно быть, она только сейчас поднялась по лестнице. Глаза ее были широко открыты, вид был таким, словно она готовится совершить убийство. О, черт. Она видела выходящую из его покоев Маргарет — одну, в такое время, в наспех надетом платье. Вполне возможно, экономка даже стала свидетельницей их последнего поцелуя.
— Это совсем не то, о чем вы думаете, — произнес наконец Эш.
Миссис Бенедикт презрительно сморщила нос:
— Я не настолько глупа, мистер Тернер.
— По крайней мере, это было не совсем то, что вы предполагаете.
— Я видела, как вы на нее смотрели.
Эш беспомощно пожал плечами:
— Вы ее видели. Слышали. Можете ли вы обвинять меня?
Миссис Бенедикт пригладила складки на юбке.
— Да, — резко ответила она. — Могу. Этой девушке и так досталось и без… — Экономка замолчала, и лицо ее исказилось в болезненной гримасе.
— Без чего?
— Без ваших попыток лишить ее последнего, что у нее осталось. — Голос миссис Бенедикт стал тихим, слова можно было разобрать с трудом, но в интонациях осталась та же резкость. Следующая фраза была произнесена почти с жестокостью: — Из всех девушек, находящихся под моей ответственностью, эта более остальных нуждается в том, чтобы ей не досаждали.
— Кажется, я догадываюсь, отчего она так страдает.
Миссис Бенедикт поджала губы.
— Сомневаюсь. Я хотела бы забрать у вас ключ. Если позволите. — Это было сказано таким тоном, что не оставляло сомнений в строгом намерении добиться желаемого.
— К сожалению, не могу его вам вернуть.
Миссис Бенедикт вскинула голову и — чистая бравада для женщины, едва достающей ему до плеча, — двинулась ему навстречу.