– Но твой выбор такой благородный! В миллион раз лучше быть лекарем! А Муромцы! Мне с детства твердили, какая распрекрасная колдунья эта Анисья. Но что за магия у нее? Куда применить ее – разве что в бою? Но мы же цивилизованные чародеи.
– Анисья Муромец обладает очень редкой силой. Магия такого рода подвластна очень малому количеству колдунов.
– Я знаю! – оборвала его Варвара, недовольно сверкнув глазами. – Кристаллы и камни подчиняются ей. Хваленый дар Муромцев! Но и что с того? Разве это делает ее лучше нас? Скажи, разве она лучше меня?
– Нет, не это делает человека лучше или хуже…
– Конечно, тут всем все понятно. Анисья Муромец была бы самой блистательной женой с самым большим приданым. Я знаю, твоя семья питает надежду… Ты мой бедненький! Они просто еще не знают, что мы любим друг друга!
– Кстати, – Сева поспешно отвел взгляд и посмотрел на часы. – Ты знаешь, мне пора идти.
– Как? – Варвара всплеснула руками и отпустила поток музыкального ветра. – Куда? А разве ты не пойдешь со мной на чаепитие к «невестам»?
– Нет. – Сева встал и прямо с верхней ступеньки, служившей им своеобразной скамейкой, спрыгнул на землю. – Я обещал кое в чем помочь Анисье.
Что она там недовольно говорила ему вслед, он уже не слышал – послушный ветер уносил слова в другую сторону.
«Всегда одно и то же, – думал он, шагая широко и резко, – всегда одно и то же, всегда одно, одно, одно».
Думать об этом он перестал, когда в условленное время подошел к избушке на курьих ножках, из которой тотчас выбежала белокурая Анисья, а вслед за ней ее рыжеволосая соседка.
– Спасибо, Сева, что согласился мне помочь, – с порога крикнула ему сестра его лучшего друга.
– Не стоит. Я знаю, что на первых порах Целительство дается не всем, – ответил он, стараясь быть вежливым, хотя после общения с Варварой настроение его было не самым хорошим.
– Ты знаешь, можно потренироваться на Василисе! – заявила Анисья.
Сева взглянул на будущую тень ослепительной Анисьи Муромец; он мог поспорить, Анисья даже не спросила у нее, согласна ли та, чтобы на ней тренировались. Он пожал Василисе руку, и на душе немного потеплело.
Они направились вдоль улицы Гроз, свернули в Енотов тупик и затем вышли на тропку, вьющуюся под сенью темных еловых ветвей. Пахло хвоей и осенью.
– Густав Вениаминович, – щебетала по дороге Анисья, не зная о мыслях своего спутника, – сказал, что мы должны научиться чувствовать оболочку каждого живого существа. Но я так поняла из собственных наблюдений, что это не та самая оболочка, которая отвечает за защиту, и не та, которая связывает колдуна со стихией. Знаю, конечно, что оболочек может быть целая тысяча, но мне никак не удается нащупать ту самую, понимаешь?