Не могу не рассказать историю хорошо знакомых мне людей.
Жила-была Алена со своим мужем Максимом, да угораздило ее влюбиться в приятного во всех отношениях Олега. Башню мощно встряхнуло, собрала она свои пожитки в узелок и уехала в съемную однокомнатную квартиру из загородного дома, чтобы стать счастливой. Эта надрывная история длилась целый год. Максим назначал свидания Алене в дорогих ресторанах, кричал, что все, что он делал в жизни, было только для нее. Обещал простить, все забыть, умолял вернуться.
Олег зарабатывал скромно, но к Аленке относился трепетно, она светилась счастьем и возвращаться к мужу не собиралась. Ребята строили планы на дальнейшую совместную жизнь, мечтали, но на развод ни Алена, ни Максим не подавали.
На беду давняя Аленкина подруга Марина встретила как-то Максима в супермаркете. Вышли они на улицу, и Марина встала в стойку, увидев новенький автомобиль Максима. Охи, ахи, восторги – конечно, мужчине приятно, да и соскучился порядком о женском щебетании парень. Пригласил в кафе.
Пока кофе пили, Марина подробно и, разумеется, под большим секретом выкладывала Максиму про то, как у Аленки все начиналось на стороне, как голубки шифровались вначале, и добавляла свежих подробностей на тему, куда ездили да как любят друг друга.
Каждое ее слово больно ранило Максима, стучало в висках, заставляло неметь ладони.
Ох, нет предела женской хитрости! Обидные слова Маришок пересыпала восторгами в адрес Максима.
– Ах, какой ты молодец!
И стреляла, и сверкала глазенками, намекая на безусловное согласие художественно совокупляться. Вообще «стрельба глазами» всегда имеет под собой какую-то почву, обычно материальную либо физиологическую.
Марина быстренько перебрала в памяти всех своих воздыхателей. Их сравнение с Максимом напоминало сопоставление бычьего хвоста и северного сияния… И решила девочка наступать танком, ведь наконец-то у нее появилась возможность понравиться нормальному человеку, а не этой прорве двуличных мужчин, которые вчера на балу с женой венский вальс целых двенадцать минут кружили, а сегодня целуют коленки у шавок-стриптизерш в розовых купальниках, да по закрытым баням шатаются.
Этот хоть тормоза какие-то имеет, и его точно не застанешь дома в постели с какой-нибудь «моделью человека» с торчащими ключицами и грудной клеткой рахитической наружности.
«Максим-то принесет стакан молока на ночь», – подумала Марина и начала действовать:
– У тебя в глазах написано, что ты еще любишь ее. Брось! Она – неблагодарная, не любила тебя, раз с другим в койку завалилась. Ты ее в Монте-Карло, на Сейшелы, а она недостойна твоего внимания. Не ценила она тебя, такого замечательного, настоящего мужчину, никакие твои достоинства не замечала!