Капитан Александр словно смотрит глазами Магеллана на чернеющие магнитные холмы изрезанного побережья, на низко повисшее, покрытое тучами небо, на отливающие свинцом темные воды. Тенями среди теней, словно ладья Харона[15], неслышно скользят по стигийским[16] волнам этого призрачного мира четыре корабля. Ветер доносит ледяное дыхание сверкающих вдали, покрытых снегом вершин. Ни одного живого существа вокруг. И все же где-то здесь должны быть люди. Как и в других проливах архипелага, с наступлением ночи то здесь, то там полыхают во мраке огни. Капитан Александр знает то, что неведомо было отважному Фернану. Местным туземцам стоило большого труда и тогда, и теперь добывать огонь. Чтобы сохранить его, день и ночь жгут они в своих вигвамах сухую траву и сучья. Тоскливо озирается по сторонам Магеллан: огни горят, но он не видит людей, не слышит человеческих голосов. Капитан Александр, так же, как и Магеллан, посылает на берег шлюпку с матросами. И так же, как и его знаменитый предшественник, не находит ни жилья, ни признаков жизни, а лишь следы мертвых – усыпальницу, хижину с десятком-другим человеческих останков, стоящую среди громадных завалов ракушек морских моллюсков. Кажется, в это царство вечного тлена и запустения за смертью лишь приходят люди и приплывают короли морей – киты.
Казалось, капитан Александр стоит за штурвалом каравеллы Тринидад[17]. Недоуменно вслушивается он в эту зловеще вибрирующую в ушах тишину. Он словно попал на другую планету, выжженную и вымерзшую. Как билось сердце бескомпромиссного Магеллана.
– Скорее вперед! Только вперед!
Корабли бороздят мрачные воды, не ведавшие прикосновения киля. Опять погружается в глубину лот и не достигает дна. Не оборвется ли водяная дорога? Все новые признаки возвещают Магеллану, что дорога ведет в открытое море. Но неизвестно еще, наступит ли этот желанный миг, когда он наступит, еще неясен исход.
Дальше и дальше плывет Магеллан во тьме Киммерийской[18] ночи. Ему вослед дико и непонятно поют ледяные ветры, завывающие в горных отрогах.
Берега раздвигаются, и перед кораблями Магеллана открывается широкая бухта. Волны бьются об отвесные скалы. Их грохот перекрывается резкими криками черных пеликанов корморанов – морских воронов.
Пролив представляет собой вереницу каменных мешков с узкими, круто изгибающимися водными проходами бездонной глубины.
Не только мрачен путь Магеллана – он и опасен. Запутаннейшее беспорядочное сплетение излучин, поворотов, бухт, песчаных отмелей, фьордов, перекрещенных протоков, и только величайшая удача, величайшее искусство морехода и исключительная стойкость духа позволят мореплавателю благополучно пройти через этот лабиринт.