Зрители одобрительно кивали, скалились и едва ли не забрасывали его цветами. Мэтью отвернулся, широко махнув рукой, — дескать, я такой же, как и вы, только одет чуток получше. В чавкающих ботинках он прошел мимо Арии Чилени — она отодвинулась, давая ему дорогу, — и он целенаправленной, но пока еще неверной походкой пошел вверх по причалу, и тут увидел, что двое оранжевоволосых уже не смеются, а оценивающе смотрят на него прищуренными глазами, навострив лисьи морды, а блондинка скрылась в своей берлине.
Он продолжал идти, оставляя за собой лужи атлантической воды. Мадам Чилени, поравнявшись с ним, сказала предостерегающим тоном:
— Аккуратней с этими двумя. Это Джек и Мэк Таккеры, к ним лучше не поворачиваться спиной.
Братья Таккеры. Мэтью вспомнил, что Хадсон о них упоминал. И вот они здесь, в самом что ни на есть натуральном и мерзком виде. Растянулись поверх кареты, в одинаковых серых костюмах, белых рубашках, белых чулках и черных башмаках. Идентичные близнецы, или очень на таковых смахивают. Сейчас они напоминали ленивых животных, греющихся на утреннем солнышке. Один что-то сказал другому, и тот ответил, но лица их, с твердыми скулами и заостренными носами, были все время нацелены на Натана Спейда. С виду братьям было чуть за сорок, низкорослые, крепко сбитые, как кабацкие драчуны, готовые за пенни усыпать пол выбитыми зубами. Чужими, потому что руки и плечи у них бугрились мускулами, ноги напоминали древесные стволы, а шеи были такие, что лопнула бы наброшенная петля. Лица налились пульсирующей кровью — возможно, от солнца. Подойдя ближе к берлине, Мэтью заметил, что у одного из близнецов впереди торчит седая прядь, зачесанная со лба и блестящая от помады. У другого такой особой приметы не было, и это единственное, что их отличало. Глаза, посаженные невероятно глубоко, поблескивали светло-зеленым, как бутылочные стекла.
При приближении Мэтью они не произнесли ни слова, не изменили свободных поз.
— Натан! — сказала идущая сзади женщина. — Мы едем в другой карете.
Он изменил направление. Братья презрительно фыркнули — почти одновременно.
Тот, что с седой прядью, сказал с густым ирландским акцентом:
— Молодец, детка! Слушайся…
— Мамочку! — договорил второй, и оба фыркнули одновременно.
Мэтью посмотрел на них мрачно, но еще и улыбнулся слегка. Остановился резко, хлюпнув мокрыми ботинками. Момент не хуже других, чтобы продемонстрировать сталь своего характера, пускай она и была сейчас тоньше папиросной бумаги.
— Я вас знаю, джентльмены?
— А вот не знаю, — сказал один, и другой добавил: — А ты вообще что-нибудь знаешь?