И он не знал, плакать ему или радоваться. Это, наверно, его и уберегло от угрозы Филиппа Кланга, а с другой стороны, теперь к тем двумстам милям следует прибавить еще как минимум тридцать. Дотянуть бы до утра, а там, гляди, кто и подберет.
Он развернулся и поплыл в другую сторону, поглядывая на небо. И часа через два ему показалось, что он уже увидел огоньки небоскребов Майами, увидел внизу, почти у самой поверхности воды. Не дотяну, подумал как‑то спокойно он, пытаясь сообразить, что бы такое предпринять. Снять гидрокостюм?… Полегчает, но можно замерзнуть… Еще ему показалось, что его слух улавливает еле слышимое тарахтение моторной лодки. И он закричал, позвал на помощь, но потом испугался своего крика, торопливо отплыл в сторону.
А вдруг это люди Кланга? Они подберут меня лишь для того, чтобы добить на яхте. И он теперь не знал, что ему делать. Затаиться или наоборот, дать обнаружить себя.
Мотор на лодке заглушили. Он нырнул и поплыл под водой. Вынырнул. А что если это пограничная служба, подумалось ему. Быть может, это капитан Данфорд кого‑то прислал ему на подмогу. И он опять закричал и позвал на помощь и опять тут же нырнул и отплыл далеко в бок. Двигатель снова заработал, лодка начала приближаться к нему. Чей‑то голос, знакомый, звал его: «Мистер Хименс? Мистер Хименс? Грей? Где вы?»
Он уже не помнил, как руки Джона Тэнди втащили его в моторную лодку, как тот оправдывался перед ним, все повторяя: «Я тоже вышел на них, мистер Грей! Вышел! Но мне пришлось уехать из Майами в рыбачий поселок. Меня засекли мафиози. Я их выследил, мистер Грей!»
Грею хотелось сказать молодому напарнику, что он на него вовсе не обижается, что верит ему, хоть тот и слишком уж законспирировался, вероятно, у какой‑нибудь смазливой молоденькой рыбачки в доме, но, переодевшись в сухое белье, подсунутое Джоном, и глотнув для согрева что‑то обжигающее, уже спал на корме, завалившись на сухие рыбачьи сети.
Тэнди же, сверившись с показаниями компаса, подумал, что пять часов поисков вымотали и его, а каково же было Грею, прибавил газу, и скоростная моторная лодка, свернув вправо, взяла курс на Кубу.
Он провалился в какую‑то глубокую яму, провалился на 23 день пребывания под силовым колпаком номер два. Сверху она была прикрыта полуистлевшими веточками и листьями. И он, упав вниз, пошарив по стенкам, начал хныкать:
— Кэти, нажми на кнопку! Кэти, нажми на кнопку!
И послушно вытянувшись как солдатик, сложил руки по швам и стал чего‑то ждать, поглядывая наверх. и никто, видимо, так и не понял, о какой кнопке там, в джунглях, идет речь, кроме, возможно, самой Кэти. Дику Ричардсону, с его помутневшим сознанием, чудилось, что он стоит в пусковой шахте ресторана «Трайдент». В нем они отмечали свою свадьбу. И когда взбодрились сухим вином, когда сильно развеселились, Кэти вдруг захотелось пошвырять бомбами. И они вышли в игральный зал, и она стала нажимать одну кнопку за другой. И старая атомная подводная лодка, давно переоборудованная в ресторан, примостившийся на дне океана, где‑то на глубине в 100–200 м, вздрагивала всем корпусом, имитируя запуск с нее очередной баллистической ракеты. И все 24 ракеты с 192 ядерными боеголовками, способными поразить цель на расстоянии более 7000 км, ушли на выполнение запрограммированного задания. И на огромном экране взрывались атомные бомбы, подымался к небу ядерный пылевой радиоактивный гриб, и рушились небоскребы, дома, упала уже и Эйфелева металлическая башня, оплавившись как воск, и превратился в кирпичи Нотр Дам, и был уничтожен Лондон, свалилась статуя Свободы в Нью‑Йорке, вокруг нее груды камней валялись, а в небе все еще стоял ядерный гриб, не стало Рима и Москвы, Токио и Сингапура и еще десятка самых крупных городов мира.