— Причем здесь день «Т» и русский писатель? — удивился Ленг Мун, подымаясь, словно собираясь закрыть своим телом слабенькую Джун от натисков этого настырного психолога. — Русский ученый никакого отношения к нашей «Вдовушке» не имеет!
— Э, не скажите, не скажите! — завыл нейрофизиолог Эрик Тэйт, вскакивая и подбегая к ним. — Ученые всегда имеют самое прямое дело с достижениями науки. Разве не они, не мои далекие во времени коллеги в Германии, придумали о зависимости человеческого настроения от формы черепной коробки? Они! А что потом вышло? Одна раса начала превозносить себя до небес. Других начали считать неполноценными, отправлять в газовые камеры! Так что тут я с вами, Джун, не согласен. И с вами, юный наш математик, тоже. Ученый, даже если это и не его поле деятельности, за многое отвечает. За многое!
— Нас перебили, дорогая Джун. Вы так и не ответили на мой вопрос, где вы будете встречать день «Т»?
Мы с Ленгом заказали билеты в горный заповедник Колорадо… Я давно намеревалась отдохнуть там с денек, побродить по глубоким пещерам этого плато. Там, говорят, чуднейшие гроты, изумительные сталактиты, вырастающие прямо с пола пещеры, а сверху свисают бриллиантовые сталагмиты. Или наоборот. Я их всегда путаю. И еще мне говорили, что там очень целебный микроклимат. А у меня, вы наверно знаете, кашель давно не проходит, — Джун деланно закашлялась, краснея и тушуясь.
— Вам, милочка, повезло! — воскликнули в один голос миссис Боумэн и миссис Клементс. — А нам не досталось билетиков!
— Какое бескультурие! — сказала миссис Боумэн, опередив на мгновение уже открывшую рот миссис Клементс. — Какая бестактность у этих музейных, или как их там зовут, заповедных работников. Знаете, что они мне ответили?… Все билеты на день «Т» проданы! Вы только подумайте?! Миллион билетов, и все проданы! И все на этот день! Предложили на следующий. Так я выключила тут же тевид. Зачем нам на следующий день билеты? Ничего, господь бог нас не оставит беззащитными. Мы будем молиться в церкви святого Патрика. Хоть там успели заказать места.
Дик не встрявал в разговоры. Он думал, что и им с Кэти не мешало бы на этот день выехать из города, забраться куда‑нибудь подальше. И еще он подумал, что Даген, очевидно, передергивает карты, что нужно будет перечитать того фантаста. Но, вспомнив, что у сынишки прорезаются зубки, скривился. Опять будет весь вечер плакать, опять бабка будет ворчать на него.
* * *
В дверь ворвался профессор Перри Хименс. В левой руке он нес клетку с мечущимся по ней испуганным белым кроликом. Под мышкой придерживал свернутый лист ватмана. Поставив клетку на стол, профессор прикрепил к доске ватман. На аляповатом плакате был нарисован подозрительный тип — заросшие черной щетиной пухлые щеки, тяжелая квадратная челюсть, маленькие плутоватые глазки, одет в полосатую пижаму.