Я полагаю, что представленная в этой книге позиция, новизна которой заключается в том, что на первый план в ней выдвигаются низовые инновации и связанные с ними общественные ценности, а также в том, что она подчеркивает преимущества трудовой жизни, обусловленной этими инновациями, может прояснить то, как мы очутились в нашем нынешнем положении. Что еще важнее, она может показать пути возвращения к поиску, риску и самовыражению, к ежедневным открытиям и инновациям, которые, собственно, и были величайшим достижением Запада.
В каком-то отношении эта книга — рассказ о современных экономиках, которые возникли в XIX веке и боролись за свою жизнь в XX столетии, то есть экономиках, обладающих низовым динамизмом, порождающим внутренние инновации. Впервые я задумал эту книгу как анализ того ядра современной системы, которое лежит в основе бурного потока инноваций, предполагая, что такой анализ поможет сохранить то, что еще работает. Однако в процессе ее написания я увидел, что система в значительной степени деградировала, поставив в опасное положение и себя, и «славную историю». Поэтому в итоге в этой книге пришлось рассказывать не только о возникновении современных экономик на Западе примерно два столетия тому назад, их материальном прогрессе, обеспечиваемой ими вовлеченности в экономику и человеческом процветании. В ней также пришлось рассказать об упадке современной экономики. В Америке этот упадок начался около сорока лет назад: устойчивое замедление роста, снижение вовлеченности в экономику — сначала среди рабочего класса, потом и среди работников со средним доходом, — и утрата удовлетворенности трудом — все это симптомы снижения динамизма и, следовательно, среднего темпа инноваций. В Европе исчезновение собственных инноваций произошло раньше и носило более глубокий характер, хотя и было замаскировано заимствованием инноваций из Америки. Поэтому сокращение инноваций в Америке в конечном счете привело к резкому замедлению европейских экономик, особенно в Италии и во Франции. В поисках причин этого явления в этой книге я обращаюсь одновременно и к институтам, которые способствуют или препятствуют динамизму, и к ценностям, которые его поощряют или, наоборот, отвращают от него.
Динамизм современной экономики опирается на ряд современных институтов. В частном секторе формирование законов о собственности и компаниях позволило людям, которые хотят быть инноваторами, открывать новые фирмы и так же быстро их закрывать, независимо от взглядов общества на сей счет, если таковые у него вообще имеются. Фондовые рынки, банки и патенты шли навстречу долгосрочным замыслам, а следовательно и инновациям, крупным и мелким. В государственном секторе немногие имевшиеся в те времена институты и программы были сориентированы на далекое будущее. Ряд мер на протяжении нескольких десятилетий привел к расширению ресурсов, доступных для инвестиций и инноваций, от займов под крупномасштабные проекты и выделения земли поселенцам-первопроходцам до освобождения рабов и создания законов для защиты инвесторов и кредиторов. Существовали политические привилегии и имели место случаи подкупа, но они не способны были остановить предпринимателей и задушить инновации. Потом все это изменилось.