Операцией по разгрому «бумажных тигров» руководил непосредственно Сунь Ятсен, опираясь на помощь советских военных советников.
Решительные действия кантонского правительства застали империалистов врасплох: эти действия были свидетельством государственной и военно-стратегической мудрости, неизмеримо возросших возможностей обороны.
Так началась первая гражданская война в Китае, навязанная контрреволюцией и империализмом. Сунь Ятсен решил, что наступил момент использовать крупную победу над врагом и атмосферу революционного подъема для объединения страны.
Решение о походе на Север совпало с прибытием в Китай В. К. Блюхера. В начале ноября 1924 года прославленный советский командир прибыл в Кантон во главе большой группы советских военных специалистов. Встреча Блюхера с Сунь Ятсеном состоялась на борту советского военного корабля «Боровский», бросившего якорь неподалеку от Кантона. Как позже рассказывал сам Блюхер (в Китае он именовался генералом Галиным), Сунь Ятсен в полувоенном костюме, с широкополой шляпой на голове, опиравшийся на бамбуковую трость, произвел на него сильное впечатление огромной энергией, которую излучало все его существо, но которая — это чувствовалось — была на исходе. Сунь Ятсен (в то время ему было 57 лет) был уже совсем седой, измученный болезнью. Однако вождь революции, мобилизуя все свои запасы сил, крепко держал в руках штурвал корабля революции, словно предчувствуя, что его некому сменить на капитанском мостике…
— Останьтесь у нас и помогите нашему делу своим опытом, — сказал на прощанье Сунь Ятсен Блюхеру, крепко пожимая ему руку. — Я верю в Советскую Россию, верю и лично вам!
Несмотря на то, что у него не было солидной военной опоры, поход на Север в 1925—1926 гг. оказался политической необходимостью. В результате разгрома «бумажных тигров» общее политическое положение в Китае резко изменилось в пользу революционного правительства и момент для нанесения удара оказался благоприятным.
Ситуация требовала, во-первых, громить и подчинить кантонскому правительству части контрреволюционного генерала-милитариста Чжень Цзюнмина, непрестанно угрожавшего с Севера спокойствию и безопасности Гуандуна; во-вторых, обуздать всех менее значительных милитаристов и диктаторов в соседних провинциях Гуйчжоу и Гуанси, официально признававших власть конституционного правительства, но на деле саботировавших в своих военных округах почти все его мероприятия, направленные на стабилизацию и перестройку режима.
В результате нанесения решительного удара по «шантуанам» и их империалистическим подстрекателям существенно изменилось положение на Севере. Реакционному цзянсийскому генералу У Пэйфу, одному из главных заговорщиков, с тыла нанес удар его подчиненный Фын Юйсян, решивший порвать со своим хозяином. Дивизия Фына овладела столицей Пекином. Потерпев поражение, армия У Пэйфу в панике отступила. Пекинский реакционный режим Цао Куна рухнул, словно карточный домик. «Президент» пекинской олигархии попал в тюрьму, а «временным главой государства» стал генерал без армии Дуан Цижуй. Освободитель Пекина Фын Юйсян после свержения диктатора Цао Куна объявил, что поддерживает конституционное правительство, призвал к сотрудничеству с Коммунистической партией Китая и сближению с Советским Союзом и назвал свое войско «народной армией». Фын Юйсян послал дружеское послание Сунь Ятсену и пригласил его в Пекин, чтобы совместно обсудить вопрос о созыве Национального собрания, которое бы осуществило мирное объединение страны…