– Сама никак не пойму зачем, – вздыхаю я, поворачиваюсь вместе с креслом к ней лицом и меняю тему: – Я помню, что мы решили насчет курсов, но мне нужно как-то отвлечься.
Делайла упирает руки в боки и прищуривается:
– От чего?
Я пожимаю плечами и прикрываю ладонью шрам на запястье.
– От этого города. От собственных мыслей. От жизни.
– Здесь это, пожалуй, будет трудновато. – Подруга показывает рукой за окно, на маленькие, почти одинаковые домики вдоль улицы. – А насчет того, чтобы сбежать от собственных мыслей или от жизни, не знаю, что тебе и посоветовать, кроме наркотиков.
Я открываю рот:
– Ты что, серьезно?
Делайла пожимает плечами.
– Я же не говорю, что это обязательно, просто как вариант, – произносит она с непроницаемым выражением лица.
Я оглядываю ее с головы до ног:
– Ты до сих пор этим балуешься?
Она качает головой:
– Я же тебе сказала: бросила, когда мы уехали в колледж.
Не знаю даже, верить ей или нет. Мы жили в одной комнате, и вообще Делайла практически все время была у меня на глазах. Но, с другой стороны, она гораздо чаще, чем я, уходила куда-то по вечерам, главным образом потому, что я терпеть не могу новые места, тем более что там, куда она так любила ходить, все было совершенно непредсказуемо, сплошной шум, гам, суета и мельтешение.
Делайла опять плюхается на мою кровать, заваленную фиолетовыми и черными подушками, матрас под ней пружинит.
– Нова, я тебя люблю до смерти, честное слово, но таких грустных людей я в жизни больше не видела, и иногда… иногда мне кажется, ты чуть ли не нарочно нагоняешь на себя тоску.
– Но я же не все время грустная? – спрашиваю я, но подруга не отвечает, только смотрит на меня с жалостью.
Я вытягиваю ноги и смотрю на свои ступни. На мне только шлепанцы, а они не скрывают шрама. Я поранила ногу в тот день, когда нашла Лэндона. Это когда я упала. Нога зацепилась за нижний край стеллажа, и кожа содралась. Больно было, наверное, но из-за шока я ничего не почувствовала. Даже не кричала. Просто лежала… смотрела на него… пока не… У меня начинает стучать в висках, кровь в ушах шумит, а в голове всплывают картины. Темнота, тихая музыка… Бледное лицо в лунном свете.
«Один… два… три…» Я начинаю считать темные полоски на ковре, стараясь вытеснить из головы эти мысли. «Четыре… пять… шесть…»
– Нова, да что с тобой? – Делайла машет у меня перед лицом рукой, и я вздрагиваю, потеряв свой методичный счет. – Ты совсем куда-то пропала.
Я делаю глубокий вдох, а затем постепенно выпускаю воздух из легких, так, что челка сдувается набок.
– Извини.
Делайла стоит в нерешительности, покачивая головой из стороны в сторону, потом хватает меня за руку и поднимает на ноги.