Чудо, что никого из удивленного орудийного расчета не задавило при отдаче орудия, и Джеку пришлось выбрать тали, чтобы остановить пушку от выкатывания на нисходящей волне. На его лице застыло такое же бессмысленно-удивленное выражение, как и у окружающих, но Джек быстрее остальных сменил его на подобающее капитану олимпийское спокойствие, и, когда Бонден взял трос, пробормотав "Извините, сэр, я не ожидал...", Джек вернулся к отсчету секунд, заметив:
- Давай, Бонден, теряешь время.
Они сделали все возможное, старались изо всех сил, но их ритм и координация действий расстроились, и прошло две полных минуты, прежде чем пушку выкатили и навели, а Бонден склонился над ней с выражением нелепой опасливости на своем твердом, закаленном в боях лице, а его товарищи в атмосфере веселой напряженности отодвинулись настолько далеко, насколько сочли достойным, и даже дальше. Рука Бондена опустилась: на этот раз пушка изрыгнула пурпур, благородное и долгое пурпурное пламя и малиновый дым, вкупе с глубоким, торжественным, музыкальным бумканьем, и по всей палубе строгая дисциплина пушечных расчетов растворилась в радостном смехе.
- Тишина на корабле, - закричал Джек, шлепнув согнувшегося от смеха мальчишку, подносчика пороха, но голос его дрогнул, когда он продолжил: - Вставить дульную пробку, принайтовить орудие. На волне, третье орудие - огонь.
После первого скучного выстрела обычным порохом, которым пушка уже была заряжена, третий номер выдал прекрасный голубой и великолепный зеленый. И так продолжилось по всему кораблю, палуба за палубой: изысканные цвета, странные звуки выстрелов, бесконечное веселье (хотя и строго подавляемое) и полностью провальные показатели времени.
- Это самые веселые учения, что я когда-либо видел в своей жизни, - сказал Джек Стивену в капитанской каюте. - Видел бы ты лицо Бондена: как старая дева, держащая зажженную петарду. И для сплочения экипажа это оказалось почти столь же действенным, как и реальное сражение. Господи, как же они ржали на нижней палубе, развешивая гамаки. Мы еще сделаем из "Ворчестера" счастливый корабль, при всех его недостатках. Если ветер продержится, завтра вечером я подведу корабль ближе к берегу и позволю им разбить парочку стекол.
За свою долгую карьеру капитан Обри заметил, что из всех форм учений с большими пушками и близко ничего не сравнится со стрельбой по неподвижной цели на суше, особенно, если у нее имелись окна. Прежде, чем орудийные расчеты становились достаточно подготовленными, они, как правило, делали кучу выстрелов в полномасштабных сражениях, и, хотя стрельба по установленным со шлюпок бочкам своего рода неплохое упражнение (намного лучшее, чем просто тупое вкатывание и накатывание пушек, что являлось обычной практикой на многих кораблях), ему не доставало высшего удовольствия - чувства реальной опасности, уничтожения ценного охраняемого имущества, и всякий раз, когда позволят обстоятельства, Джек будет подводить корабль близко к вражескому берегу для бомбардировки какого-нибудь из многочисленных небольших постов и батарей, растянутых вдоль всего побережья, чтобы охранять порты, устья рек и места, где союзники могли бы высадиться. Теперь ветер все дальше заходил с норд-оста против часовой стрелки, Джек двумя точными лунными наблюдениями установил местоположение и изменил курс, чтобы незадолго до рассвета подняться к Иль-де-Груа. Хотя в ночную вахту темнота сгустилась и добавила тревог - ни луны, ни, тем более, звезд - он был уверен в своих расчетах, точно подтвержденных тремя хронометрами, и хотя его главной надеждой оставался какой-нибудь выскальзывающий из Бреста капер или даже фрегат, направляющийся для разрушения торговли, а если даже он их и упустит, то, по крайней мере, предоставит своей команде прекрасный выбор мишеней для разрушения.