Неслышно отворилась дверь, и в комнату вошла мать. Переложила близнецов, укрыла их. "Радость вы моя, единственная", - прошептала она и направилась к старшему сыну.
Володька поспешно закрыл глаза. Мать поправила одеяло, провела влажной теплой ладонью по щеке, взъерошила волосы.
Мальчишке неудержимо захотелось расплакаться и открыть матери все-все. Ведь рассказывал же он ей обо всем, когда еще был маленьким. Но Володька сдержал себя и притворился спящим.
Мать ушла, тихо затворив за собой дверь.
Нет, мама и своими заботами сыта по горло. Один отец чего стоит. Да и близнецы - ребята шустрые. Нечего маму понапрасну расстраивать.
Придется Володьке самому выпутываться. Ни на чью помощь он не может рассчитывать.
В доме все спали, кроме мамы. Наконец, переделав все дела, легла и она.
Володька выжидал. Мама не скоро уснет. Да и храп отца ей мешает.
Надо подождать. Еще есть время.
А вот теперь - пора! Володька, не зажигая света, быстро оделся. Привычка! Сколько раз вставал засветло, собираясь на рыбалку.
Нашарил под диваном веревку, вытащил ее и привязал одним концом к батарее. Двойным морским узлом. Потянул изо всей силы - должна выдержать.
Свободным концом веревки обвязал рюкзак, который был упакован еще днем и лежал в углу под кроватью.
Кажется, все. А записка?
Володька вынул из школьного портфеля тетрадь, вырвал из нее страничку. Теперь ему тетради долго не понадобятся. Взял ручку и задумался.
А потом, склонившись над столом, решительно вывел на белевшем в темноте листке:
"Я уехал. Не ищите меня. Со мной ничего не случится. Начну работать, вышлю деньги".
Володька подошел к окну, бесшумно отворил его и окинул цепким взглядом пустынную улицу. Вроде бы - никого.
Мальчишка осторожно спустил вниз рюкзак. А потом, прикрыв за собой окно, спустился по веревке и сам - на одних руках.
На земле Володька отвязал рюкзак и, не оглянувшись на дом, торопливо зашагал по улице.
ВСТРЕЧА НА ВОКЗАЛЕ
Поезд приходил в полночь, и потому Петр, попрощавшись с попутчиками, загодя вынес свой тяжеленный черный чемодан в тамбур. И теперь, прижавшись лбом к холодному стеклу, Петр всматривался в темноту, стараясь узнать, где проходит поезд. Но в темноте не больно чего разглядишь. И Петр скорее угадывал знакомые места, чем видел их.
- Эй, хлопец, стекло выдавишь, - раздался за его спиной сердитый голос.
Петр обернулся и рассмеялся.
- Я думала - пацан, - извиняющимся голосом сказала пожилая проводница в голубом форменном костюме и темно-синем берете, входя в тамбур.
- А что - ездят пацаны? - спросил Петр, ничуть не обидевшись.