С любовью, твой
Пьер де Шане
* * *
Выходит, все образуется само собой, хотя и не сегодня вечером? Весьма вероятно, что такая возможность не исключена! Но как, ради Бога, обрести спокойствие и не спешить, если еще пять дней отпуска кануло в Лету, а впереди осталось всего пять дней, из которых последние два он потратит на дорогу обратно в лагерь?! Теперь Ларри уже не стремился поскорее представиться, теперь он понимал, что его появления не ожидают до обеда и что теперь, на этой стадии развития событий, попытка увидеться с Луизой будет весьма неосмотрительным действием. Посмотрев на наручные часы по меньшей мере в пятнадцатый раз, Ларри отметил, что до конца его невольного уединения в комнате остался еще час, и поэтому, усевшись у окна, принялся писать письмо деду, как обычно, не обращая внимания на пунктуацию и абзацы. Письмо оказалось необычно длинным, отчасти потому, что Ларри захотелось поподробнее рассказать старику о своем визите в Монтерегард, в том числе и о своей новорожденной любви к Луизе, а отчасти потому, что он чувствовал необходимость хоть чем-нибудь заняться в этот томительный час. Он еще писал, совершенно погруженный в свое занятие, когда в дверь вновь постучал Леонард и сообщил, что мсье маркиз просит передать: напитки подадут немного раньше обычного, поскольку чем больше присутствует членов семьи, тем больше потребуется времени, чтобы насладиться аперитивом перед обедом.
Поблагодарив Леонарда за предупреждение, Ларри отложил исписанные листочки в сторону, вымыл руки и спустился вниз, войдя в гостиную одновременно с Пьером, направлявшимся туда из своего кабинета, но не прежде маркизы, которая, очевидно, уже оправившись после утомления, восседала в своем троноподобном кресле. Она едва удостоила вниманием «добрый вечер, мадам», холодно произнесенное Ларри; но, когда в гостиную вошли мсье и мадам Каррер в сопровождении Луизы, они сердечно пожали руку Ларри и сразу же вступили в оживленную беседу с ним. Хотя эта учтивость была весьма поверхностна, все же она была намного лучше незавуалированной неприязни со стороны маркизы, и если бы Ларри в глубине души не знал, что новоприбывшие относятся к нему не менее враждебно, чем старуха, то они бы вообще не произвели на него неблагоприятного впечатления. Мадам Каррер оказалась очень красивой женщиной, ее превосходное платье выгодно подчеркивало безупречную фигуру, хотя было видно, что и за лицом, и за волосами производится тщательнейший уход, волосы сохранили все те качества, которые делали такой красивой Луизу. Вечерний костюм мсье Каррера был ему немного тесен, он не носил его с таким изяществом, с каким носил свои костюмы дядя Пьер, однако в целом член кабинета министров, несмотря на то, что ростом был гораздо ниже супруги, держался с огромным достоинством. Джанина прибыла последней в сопровождении пухленького священника, чье появление несколько удивило остальных. Маркиза, встретившая появление священника чуть более церемонно, чем появление Ларри, поманила к себе сына и прошептала: