Луиза непрестанно шутила по этому поводу и всячески крепилась, делая вид, что ей весело, но Ларри прекрасно понимал, каково ей сейчас на самом деле. Он знал, что ее тошнит из-за страшной духоты и качки, а не из-за ожидаемого ребенка. Уже около двух месяцев она знала, что ждет ребенка, но ее ни секунды не тошнило ни в Кобленце, ни в Антверпене, ни в поезде между этими городами, хотя поезд был переполнен людьми. Она постоянно просила Ларри выйти на палубу и подышать свежим воздухом, но он упрямо сидел на маленьком складном стульчике, единственном пригодном для сидения предмете в этой узкой каюте, где расстояние между койками и противоположной стеной так ничтожно мало, что было удивительно, что вообще там может поместиться человек. К счастью, Луиза подолгу спала и пробуждалась только от приступов тошноты, внезапно нападавших на нее. Когда она спала, он сидел тихо, зачарованно глядя на нее и думая о том, как прекрасно, что они с первого взгляда влюбились друг в друга и будут продолжать любить друг друга вечно…
* * *
Хотя он покидал Гёндрекёрт с тяжелым сердцем, перемена места и возвращение к активной деятельности скоро вернули ему превосходное расположение духа. А зрелище звездно-полосатого флага, развевающегося на флагштоке над Эренбрайтштайном — огромной крепостью, возвышающейся над местом слияния Рейна и Мозеля, а также городом, возникшим вследствие этого слияния, — всегда вызывало у него чувство настоящего триумфа. Однако известие о смерти деда, пришедшее почти три недели назад, когда он еще находился в Кобленце, было для него сильнейшим ударом. Известие о смерти Клайда пришло по телеграфу, и послал его Валуа Дюпре. Разумеется, оно поступило задолго до последнего письма Клайда, и не успел Ларри прийти в себя после первого приступа горя, как трогательное послание от деда возобновило его страдания.
Ларри ежедневно писал письма Луизе, адресуя их в Монтерегард, довольно часто писал он и Пьеру.
Вначале это скрашивало его одиночество, а со дня смерти деда письма к самым близким теперь ему людям немного успокаивали его, ибо он понимал, что даже к несдержанным излияниям его горя они относятся с сочувствием и пониманием. Узнав, что Клайд перед смертью написал письма к его возлюбленной, а также к его дяде и эти письма от старика имели для них огромное значение, Ларри утешился еще больше, ибо понял тогда, что его печаль искренне разделяют другие. Луиза переслала ему копию письма Клайда, которую Ларри читал и перечитывал почти так же часто, как и последнее письмо деда к нему самому. Пьер никак не упоминал о письме Клайда к нему, однако послание его племяннику явилось прямым результатом письма от Клайда, хотя Ларри совершенно не догадывался об этом.