Мир, украшенный единственным материком и мириадами островов, закружил у меня перед глазами. Картинка сменилась: по улочкам небольшого тихого городка фланировали невысокие грациозные аборигены, помахивая пушистыми хвостами. Кошачья семейка… Что ж, вопросы отпали сами собой — предками тишшэр’тиан определенно были кошки.
— Дарен? — тихо позвала я, не в силах больше терпеть.
— Что? — насторожился он.
— Извини, но у меня очень сильно разболелась голова, — виновато призналась я.
— Вирт?..
Не успела я вставить даже слова, как знакомая воронка закружила меня, выбрасывая наружу.
Напротив сидел Дарен, напряженно вглядываясь в мое лицо. Убедившись, что я пришла в себя, космонавт тихо спросил:
— Когда начались головные боли?
— Ну, ты как раз про кошек начал рассказывать…
— Малыш, я тебя прошу, в следующий раз говори сразу, когда почувствуешь себя плохо! Иначе виртал просто выжжет тебе разум.
— Это как? — ошеломленно уточнила я.
— Дженья, ну включи наконец мозги! Я же сразу сказал, что мы займемся в вирте твоим обучением.
— Подумаешь, обучение! — не выдержав, фыркнула я. — Полчаса трехмерных слайдов…
— Угу, слайды, значит, — прищурился космонавт. — А расскажи-ка мне, малыш, о материнской планете тариан!
— А что тут рассказывать? Грайн, четвертая планета, вращающаяся вокруг Трокта, самой яркой звезды в созвездии Охотника. Сила тяжести больше стандартной на четверть, население примерно полтора миллиарда… Дарен, а откуда я все это знаю?!
— Виртал, — самодовольно усмехнулся космонавт. — Я был уверен, что у тебя получится!
— А подробнее?
— А голова уже прошла? — вопросом на вопрос ответил он.
— Нет, — честно призналась я.
— Значит, так. Сейчас ты идешь в свою каюту и ложишься спать. Не спорь! — повысил голос Шарт, увидев, как я вскинулась. — К сожалению, иного лечения от слишком долгого пребывания в виртале нет. Через пару часов, когда проснешься, мы поговорим обо всем, что сегодня произошло. Заодно посмотрим, почему у тебя не сработал парализатор, хоть я и догадываюсь о причине, и составим график тренировок.
Говоря откровенно, мне повезло, что в целом общегалактическое время не сильно отличается от привычного мне земного. Шестьдесят минут в часе, тридцать часов в сутках, триста суток, разделенных на десять месяцев в году: три зимних и три летних и по два переходных — на весну и осень. Сначала я испугалась, что слишком длинный день будет настоящим мучением, но, как оказалось, мое тело вполне приспособлено к тридцатичасовым суткам.
Кивнув, сползла с кресла, неприлично широко зевнула и задумчиво посмотрела на Дарена: