— Что ей вводили? — поинтересовался Землекопов.
— Пока ничего, — отозвался Чусовой. — Ждали вас.
Потом они несколько минут общались на медицинской тарабарщине, которую не мог понять не только майор, но, кажется, и Самуилов.
— Придется разбудить, — сказал наконец Землекопов. — Но посторонних прошу удалиться.
Таковых не нашлось, кроме пожилой медсестры, которая поспешила к двери. Сергей Петрович, закутанный в больничный халат, сосредоточенно смотрел в пол, и было понятно, что его удастся сдвинуть с места только трактором. Землекопов вопросительно взглянул на генерала, тот буркнул:
— Начинайте, Валентин Исаевич. Вы же слышали, девушка ему вроде жены.
Землекопов согласно кивнул — и внезапно чудесным образом преобразился. Извечным профессорским жестом потер ладони, просиял лицом, будто внутри у него зажглась электрическая лампочка: от вялой хмурости не осталось следа. Не прикасаясь к Лизе, склонился и что-то зашептал ей в ухо, одновременно делая плавные круговые движения над ее головой. Все это напоминало шаманство, и Сергей Петрович удрученно хмыкнул. Но через минуту Лиза очнулась.
Увидя перед собой незнакомого мужчину, смутилась и быстрым движением натянула одеяло до подбородка.
— Как себя чувствуете? — добрым голосом спросил Землекопов.
— Хорошо, — ликующая улыбка Лизе не вполне удалась, вышло что-то вроде радостно-удивленной гримаски. Дальше между ними пошел нормальный разговор, в котором была лишь одна странность: девушка словно не замечала остальных мужчин, столпившихся возле кровати.
— Как вас зовут?
— Лиза Королькова.
— Вы знаете, где находитесь?
— Да, в больнице.
— Почему в больнице? Вы разве больны?
— Нет, что вы, я здоровая… Тут Сережа лежит, вот он больной. Его же всего изрезали вдоль и поперек, — на нежное личико набежала мимолетная тучка.
— А где вы были вчера?
— О, совсем в другом месте… далеко.
— Где точно, не помните?
— Помню. Там высокие липы… и подъездная аллея… и шикарный дом…
— Вы были в гостях?
— Да, в гостях.
— У кого?
— О, у него такая губа оттопыренная… Он очень смешной, хороший человек…
— Как его зовут?
Лиза попыталась вспомнить, сморщилась в мучительном усилии — на нее было больно смотреть.
— Прошу вас, доктор, я устала… Можно я подремлю?
— Откуда вы знаете, что я доктор?
— А кто же вы?
— Хорошо, Лиза. До того, как попасть в этот дом с аллеей, где вы были?
— Я была, я была… Доктор, почему вы меня мучаете? Я хочу спать.
Сергей Петрович ощутил желание взять настырного допросчика за шкирку и оттащить от кровати.
Землекопов и Лиза по-прежнему не отрывали друг от друга глаз, но девушка больше не улыбалась. В ее суженных зрачках возникло страдание, точно такое, как у домашней собаки, на которую замахивается любимый хозяин — безысходное, жалкое.