…Егоров начал раскручивать заказанного Бобриком кандидата, некоего директора ткацкой фабрики Федякина, по обычной схеме: реклама, листовки, митинги, подачки населению, — отталкиваясь от невзрачной личности Федякина, постепенно создавал в народе образ угрюмого, немногословного борца с режимом, патриота, защитника униженных и оскорбленных, приберегая под занавес несколько убойных фирменных трюков, но вероятность успеха рассчитывал трезво. Во второй круг он, конечно, Федякина выведет, а там его, скорее всего, сломает депутат от оппозиции, неукротимый, фанатично настроенный «коммуно-фашист» Григорюк, — и как раз такой вариант Егорова теперь вполне устраивал. Он уже осторожно намекал Бобрику на возможную неудачу, но тот и слушать не хотел. Ему нравилось, с каким размахом Егоров ведет компанию, и он отстегнул второй, внеурочный аванс на пол-лимона зеленых. Деньги Егоров принял с благодарностью.
Параллельно, заранее подготовив необходимые документы, он начал искать встречи с воскресшим племянником президента Теней Попрыгунчиком, с которым их связывали не только попойки и удачные, хотя небольшие сделки, но какое-то подобие мужской дружбы. Теню он знал с института, когда тот еще не был ничьим племянником, а был просто добрым, славным парнем, немного губошлепом, отчего нередко попадал в неприятные истории. Доходило до смешного. Однажды пьяный Теня помчался куда-то на мотоцикле и сшиб по дороге гуляющую бабульку. Будучи гуманистом, он не оставил потерпевшую без помощи, сложил ее в коляску и повез в больницу, но заблудился и уснул прямо на ходу. Вместе с бабулькой и мотоциклом слетел с набережной в Москва-реку, и тут, казалось бы, грустное приключение должно было закончиться. Однако никто не утонул. Геня при падении хрястнулся обо что-то башкой и вырубился окончательно, но бабулька от ледяной ванны оклемалась и мало того, что спаслась сама, но и Геню за волосы вытащила на берег. Она оказалась известной пловчихой и совсем не старой, сорокалетней женщиной. Потом носила Гене в больницу передачи, и именно от нее он подхватил какой-то экзотический гавайский триппер, с которым промучился целый семестр. Подобных несуразных случаев с Геней Попрыгунчиком, вследствие его доверчивости и вечной сексуальной озабоченности, происходило немало, и Егоров помогал ему, чем мог. В их связке он всегда был главным, такое положение сохранилось и в поздние годы, когда Попрыгунчику подвалила невероятная везуха — двоюродный дедушка на троне. Их дружба сохранила очертания юношеской незамутненно-сти, и, возможно, это объяснялось тем, что Егоров по каким-то ему одному известным соображениям совершенно не пользовался связями Попрыгунчика, не обращался к нему с просьбами, разве что на дядюшкиной компании «Голосуй сердцем» нарубил бабок (удвоил капитал), но это святое дело, Попрыгунчик тут ни при чем.