сгорбленным, тихим фигурам в Стамбуле привыкли. Если выбрать место и сесть просто так, без удочки,
на тебя не обратят внимания.
Рустам садится, обхватив ноги, прижавшись подбородком к коленям, и молча смотрит вниз, на
спокойную воду. Так хорошо думать.
Особых трудностей он не испытывал. Кажется, все в порядке. Его вовремя кормят. Есть место для
ночлега. Мехти выдает так называемые карманные деньги. Причем делает это тактично. Неожиданно, с
наигранной веселостью сообщает:
- Вот опять разжился. Поделим поровну...
Несколько раз они бывали в непонятных компаниях: их прощупывали внимательные взгляды, а
разговор шел самый пустяковый.
В одной компании Рустам заговорил о турецких преподавателях из Самаркандского интерната.
Присутствующие вначале насторожились, потом одобрительно закивали: да, да, замечательные люди,
много потрудились для общего дела.
Это «общее дело» выглядело пока туманно.
19
Рустам, сам того не замечая, продолжал учиться. Неназойливо предлагали ему книги турецких
писателей, снабжали газетами и тоненькими журнальчиками, присланными из Парижа. Один из журналов
- «Ёш Туркестан» - приходил часто. Редактор его - Мустафа Чокаев, председатель общества «Туркестан
милли истиклял джамияти».
В Стамбуле издавался и мусаватистский ежемесячник «Оташли уй». Рустама и Мехти представили
его редактору Мухаммеду Амин Расул-заде.
Даже прогулки по городу были своеобразными уроками. В Стамбуле есть на что посмотреть. Из
глубокой древности явилась Ая-София с четырьмя минаретами и ее давняя соперница Голубая мечеть -
с шестью. Вечной сыростью дышит двухарочный акведук водопровода, построенный еще римскими
рабами. На Адрианопольских воротах, кажется, еще хранятся царапины от мечей персов, крестоносцев,
венецианцев.
Но Рустам чувствовал, что в конце концов разговор от древней культуры мусульман, от их прошлого
неизбежно перейдет к главным вопросам - о будущем.
О будущем он думал каждый день.
Земляков можно было встретить в рыночной сутолоке. Вообще торговцев в Стамбуле тысячи. Чтобы
не платить за место на базаре, многие устраиваются на каменных плитах перед своими домами. От
Галатского моста узкие кривые улочки поднимаются ступенями, переплетаются, тянутся вверх к
блестящим куполам мечети Султан Ахмет. Торговцы на улицах, как правило, бедняки.
На базаре другой мир. Здесь продавец сидит под своим навесом, неторопливо подносит к губам