выдержав, удивленно произнес:
- Настоящая?
- Да, уважаемый, настоящая.
- А говорят, у Советов ничего нет.
- Есть... Но разные люди по-разному живут. . - ответил Камил.
27
- Ты прав, юноша. По-разному весь мир живет. . - согласился курд.
О мире он имел смутное представление. Всю жизнь пас овец своего племени. Сколько лет? Пожалуй,
сам не знает. Люди пустыни - обветренные, сожженные солнцем, жилистые... Трудно определить их
возраст.
Вечная настороженность, борьба с капризами пустыни научили читать следы, узнавать характер
чужого человека с первой минуты знакомства.
Чабан мог даже по топоту копыт определить, с какой вестью, с каким намерением скачет всадник.
Незнакомый молодой узбек не был врагом. Он либо идет к близким или ищет удачу. Что там
происходит у них в Советах, пастух не знает. А здесь даже в пустыне - тревожная жизнь.
Шли к святому, знаменитому городу через пески беженцы - туркмены, таджики, узбеки. Все ли сейчас
благодарят аллаха? А ведь молитвы многих теперь всевышний не услышит. Сколько костей белеет в
пустыне!.. На беззащитных беженцев налетали лихие всадники, отнимали вещи и золото, забирали
молодых женщин.
Тихая, усталая пустыня наслушалась криков, выстрелов, угроз...
- Пейте чай... - предложил чабан.
Чай пахнет весной, еще свежим апрельским ветром. Пастух накрошил какой-то, ему только известной,
травы...
- У меня есть чай... Настоящий... - сказал Камил.
Чабан махнул рукой:
- Береги... Пока ты кого-нибудь найдешь... - Он шумно вздохнул.
Но Камил уже с готовностью открыл хурджун, стал рыться, отыскивая пачку чаю.
Чабан заметил книгу и тетради.
- А это ты выбрось...
- Почему? - удивился Камил.
Вместо ответа пастух задал вопрос:
- Ты грамотный?
- Да. Я учился.
- Неужели мулла?
- Нет еще... - сознался юноша, опустив голову.
- Это коран?.. - спросил он.
- Нет, это другие книги.
Подумав, пастух решительно повторил:
- Выбрось в песках.
- Почему?
- Перед святым городом ты обязательно кого-нибудь встретишь. Если они найдут книги, тебе будет
очень плохо. Здесь не умеют читать. Будет плохо...
- Отец, - обратился гость к чабану, - не могу ли я оставить хурджун у вас? Поживу в городе, потом
возьму.
Камил выжидающе смотрел на курда. Чабан не спеша резал мясо, ломал сухую лепешку. Небольшие
кусочки он подносил ко рту осторожно, боясь уронить хотя бы крошку.
Сытый, отдохнувший, Камил начал позевывать.
Пустыня спала... Улеглись и люди...
На рассвете Камил стал собираться в дорогу. Он все-таки взял одну тетрадь, засунул ее за голенище.