Без тени смущения я опустила билет и конверт в сумку. Впервые я получила деньги от мужчины вот таким образом, к тому же деньги, в которых действительно нуждалась.
Оливер сказал мне «до свидания», не поцеловав даже (да и я тоже не люблю этих публичных поцелуев). И добавил:
— До завтрашнего вечера, в восемь в гостинице, — а затем тихо прошептал: — Ты — моя любовь. — Сказал это выразительно, доверительно и загадочно одновременно, как только он один мог это делать.
Расставшись с моим возлюбленным, я сто раз провернула в голове все возможные и невозможные причины, по которым должна ехать в Лондон в одиночестве. В конце концов одна из них показалась мне очень веской: Оливер женат; его жена живет где-то в Лондоне или между Лондоном и Парижем. А может быть, она осталась на Бораборе… Одно было точно: Оливер не хотел рисковать нашим счастьем — я ведь не могла остаться незамеченной. Куда там! И конечно же, я не отличалась платоническими отношениями с мужчинами — если только для этого были соответствующие время и обстановка. Да, я решила, что Оливер женат. Но какое это имело сейчас значение? Я знала, что ничто и никогда нас не разлучит. Я ему доверяла. Однажды он станет свободным. Он меня выбрал, он меня любил, он сказал: «В жизни можно иметь все, но надо знать, чего ты хочешь».
И вот я стою на борту корабля, прислонившись к рубке. Одна! Я отвернулась от берегов Франции и устремила взгляд к Англии. Луна освещала море. Я устроилась в шезлонге и курила сигареты, конечно же английские.
И вот заря уже окрасила гирлянды роз, оплетающих дома Дувра. Пароход причалил. Без всяких проблем я прошла паспортный и таможенный контроль. Кстати, в моем чемодане вещей было не больше, чем мне понадобилось бы для уик-энда. Начиналась моя странная жизнь.
Для меня была заказана комната. Но на столе не оказалось цветов, которых я так ждала. Подумать о цветах было не в стиле Оливера.
В номере были две односпальные кровати. Ванная комната… Как долго я здесь пробуду?
Окна выходили в маленький сквер. Деревья начинали распускаться. Их ветви слегка шевелились от дуновения ветра. В Париже деревья высаживаются, потом обрезаются, и вид у них всегда благопристойный. В Лондоне они образуют настоящие оазисы из зелени, похожие на дикие леса, которые когда-то росли на месте города.
Мне захотелось прогуляться по этим неизвестным улицам. Я приезжала несколько раз в Лондон. У меня здесь оставались друзья. Я могла бы навестить их. По, расставаясь с Геттоном, я решила окончательно порвать с прошлым. Мне хотелось полностью изменить свой образ жизни, пустить новые корни. К этому желанию примешивалось сентиментальное предубеждение: я объяснила Оливеру свою жажду обновления, и это очень взволновало его и, как мне кажется, понравилось. Я жила только мыслями об Оливере.