У меня перехватило дыхание.
— Где и когда ты ее читал?
— В Париже. Я заказал ее в книжном магазине на следующий день после нашей встречи. Ты видишь, до какой степени все, что касается тебя, вызывает мое любопытство?
— Тебе и вправду он понравился? Это странно; в тебе как бы двое мужчин, но я не могу понять, которому из двух этот роман мог понравиться. Конечно же, не моряку! Человек, для которого природа лишь приключение, никогда не смог бы заинтересоваться такого рода разглагольствованиями. Ну а что касается художника… Ты ведь реалист, и тебе не удастся ни за что на свете посмаковать эти сюрреалистические тексты.
— Да, ты права, во мне действительно два человека, но один уже не моряк, а другой… Если быть откровенным, дорогая, другой никогда не был художником.
Золотистые насмешливые искорки блестели в глазах Оливера.
— Тебе не нравится живопись, которой ты занимаешься?
— Совершенно нет, — холодно ответил Оливер. — Я рисую как могу! Ты думаешь, что это легко? — по-детски добавил он. — Я умел только одно: добросовестно перерисовывать фотографии.
— Ну, тогда зачем же ты занялся живописью?
— Что за вопрос? Я же не спрашиваю, почему ты пишешь стихи?
Конечно, это не одно и то же, но я воздержалась от мысли сказать ему это. Кстати, Оливер добавил:
— Это была тетива в моем луке.
Я совсем забыла, что Оливер продавал свои картины. (Именно такой вид портретов всегда хорошо продается.)
— Но я прекращаю занятия живописью. — Оливер потянулся с видом явного удовлетворения. — У меня есть другая тетива к моему луку.
О чем он говорил? На что он намекал?
— У меня есть один большой проект. Наклевывается выгодное дельце.
Если бы я услышала от кого-либо другого такие слова, меня бы покоробило от этого. Но у Оливера был необъяснимый дар, свойственный подлинным аристократам, — придавать особый смысл словам, которые он употреблял. Я совершенно ясно увидела, как в руках Оливера блестят слитки золота.
Я уже научилась усмирять свое любопытство, поэтому единственное, на что я решилась, это бросить на него вопросительный взгляд.
— Я скажу тебе это позднее, — произнес он, — время еще не пришло.
Зная, что секретная атмосфера, в которой мы жили, необходима для нашего будущего, я с самозабвением доверилась Оливеру.
Время от времени Оливер отправлялся в Лондон. Я никогда не спрашивала, зачем он туда ездит. Оливер принадлежал к той категории мужчин, которым вопросов не задают. С ними все всегда прекрасно и нет причин волноваться.
Иногда я ловила на себе внимательный взгляд Оливера. Он походил на альпиниста, созерцающего недоступную вершину горы, которую поклялся покорить. И тогда я думала, что он вел тайную, жестокую борьбу за то, чтобы я целиком принадлежала только ему.