Его рука накрыла ее бедро, играя с шелковым краем ее рубашки:
— В последнее время все слишком тихо. Мне скучно.
Баба прикоснулась языком к нижней губе, пытаясь не упустить последнюю возможность почувствовать совершенную сладость, прежде чем вернуться к суровой реальности. Вечная энергия Воды жарко пульсировала по венам, отвлекая от текущей проблемы и заставляя думать о темных пещерах и страстных занятиях любовью длинными ночами в Иноземье.
Глубоко вдохнув, она постаралась сосредоточиться и объяснить ситуацию с пропавшими детьми Кощею так кратко, как только могла, продолжая слушать бесконечность, раздающуюся на задворках ее разума.
— Если ты хочешь помочь, — сказала она наконец, вглядываясь в него и находя именно то выражение, которое ожидала: терпение, желание слушать, и немного удивления от того, как она беспокоится о скоротечных человеческих жизнях. — Ты бы мог осмотреться в Иноземье, когда вернешься. Посмотри, если сможешь узнать, кем может быть моя загадочная женщина. Мне кажется, что она местная ведьма с необычной силой, но на ней есть след Иноземья, так что, возможно, кто-то по ту сторону имел с ней какие-то дела.
Он пожал плечом, а затем сильные пальцы подхватили ее под зад и усадили к себе на колени.
— Я буду счастлив сделать это, — сказал он, обжигая ее взглядом. — Но будет нелегко отследить ее, если ты ни разу не видела ее без гламора. Все, что ты знаешь, что она это даже не она.
Он приглушенно засмеялся, прижимаясь к ее коже в районе ключицы, затем провел языком обжигающую линию вдоль ее тела. У Бабы перехватило дыхание. Закрыв веки, она решила его поддразнить:
— Так ты не думаешь, что сможешь узнать, кто она такая? Жаль, нужно попросить кого-нибудь из Всадников узнать.
Кощей фыркнул, и отстранился, прекращая ласкать ртом ее нежную кожу, и как раз вовремя, чтобы не позволить искрам опалить ее.
— Глупая девчонка. Конечно, я найду ее. Утром. Ну, а сейчас, у меня есть занятия поинтересней.
Он дьявольски улыбнулся и завладел ее ртом, углубляя страстный поцелуй, который заставлял ее хотеть танцевать нагишом в лунном свете где-то на далеком берегу, пока барабаны отбивали бы ритм в свете факелов. А затем, по какой-то необъяснимой причине, лицо Лиама возникло в ее сознании, и как будто воду пролили на костер; принесенная прохлада напомнила ей, что у нее, вообще-то, была работа, которую нужно сделать. Она внезапно прервала поцелуй и начала моргать, привыкая к свету, как будто вышла из темной пещеры на яркий день.
Кощей захохотал, увидев замешательство не ее лице.
— Ты кого-то встретила, — сказал он, и дьявольские огоньки зажглись в его глазах. — Того, кто сумел пустить корни в твоем неприступном сердце. Давно пора.