- Замок крепкий?
- Амбарный.
- Прекрасно, - кивнул Вышеславцев, направляясь к сараю скорым шагом. Ломай!
Скрипнули ржавые петли. Федя сунул в образовавшуюся щель ломик, поднатужился и, сорвав замок, забросил его в кусты. Вышеславцев распахнул дверь.
- Дольников!
От боковой стены отделилась тень.
- Владимир Николаевич?!
- Я самый, - проворчал Вышеславцев. - Ты чего вооружился?
- Так я думал... - Дольников выбросил кол, который держал в руках, протянул Вышеславцеву руку. - Спасибо!
- Давай без этого... - Вышеславцев поморщился. - Налево конюшня, там лошади... Только быстрей! Не то махновцы меня вместе с вами к стенке поставят.
- Так вы с нами, полковник? - вынырнул из темноты Сырцов.
- Господин полковник, - поправил его Вышеславцев, с любопытством всматриваясь в пробегающие мимо фигурки красноармейцев.
Сырцов, поторапливая, обложил их матом и снова повернулся лицом к Вышеславцеву.
- Извините, господин полковник. Вы с нами?
- Мне с вами не по пути.
- Тогда на кой черт вы нас выпустили?
- Россию обустраивать.
- Вы надо мной издеваетесь?
Вышеславцев откинул голову, губы сложились в ядовитую усмешку.
- Почему? Разве не вы пели: "Мы наш, мы новый мир построим..." Вот я вам такую возможность и предоставляю. Стройте! Мы уходим, а вы стройте!
Глаза Сырцова, до. этого момента спокойные и приветливые, превратились в ледяные щелочки.
- А вы не хотите нам помочь?
- Не желаю.
- Почему?
- А вы бы согласились строить дом, наперед зная, что он когда-нибудь рухнет?
- А вы уверены, что он рухнет?
- Уверен. А под его обломками погибнете и вы. - Вышеславцев, словно что-то вспоминая, на секунду закрыл глаза. Когда открыл, рядом стоял Дольников.
- Пора, - сказал он, обращаясь к Сырцову. - Махновцы могут в любой момент нагрянуть.
Сырцов ткнул пальцем в деревянный настил пола.
- У меня здесь было время подумать... Так вот что я вам скажу, господа хорощие... Вы со своими усадьбами пуповиной связаны, а когда она рвется больно, вот вы и психуете, скалите волчьи морды - как же, мое отжимают! А мы хотим ваши усадьбы поровну поделить, чтобы не было голодных, обиженных, чтобы у каждого был кусок хлеба! Понятно?
Дольников и Вышеславцев промолчали - поняли: спорить бесполезно. Сырцов расценил их молчание по-своему - припер к стенке! - и, торжествуя победу, вскинул руку со сжатым кулаком.
- А насчет земли не беспокойтесь! Мы ее в сад превратим. Коммунистический! Заходи любой, рви яблоки, кушай на здоровье!
Вышеславцев устало провел ладонью по лицу.
- Что коммунизм дело доброе, верить отказываюсь, - сказал он твердо, щелкнул каблуками, давая понять, что разговор окончен, и решительно шагнул за порог.