— К-Кай тебе лучше добраться до с-сути этого д-де-дерьма или мы начнём… войну, услышал? М-меня начинает напрягать всё э-э-это!
Выражение лица Кая изменилось. Он побледнел, как чёртов призрак, и поднял свои руки для выразительности.
— Стикс, мужик. Я клянусь, мы всё уладим. Какой-то ублюдок устроил сделку за нашей спиной.
Эта херова сделка была его делом, и абсолютно ясно, что он понятия не имел, что пошло не так.
Одной рукой я потер лоб, а другой показал в сторону церкви, Кай кивнул, получив от меня команду.
Приближаясь к половине распитой бутылки Джима, я решил пить виски с горла, чувствуя, как жидкость обжигает мне горло.
Кай ушёл собрать наших братьев, давая мне время прийти в себя. Пока я ходил по своему кабинету, я знал, что Кай говорил правду. Херов Диаблос. Это наверняка он! Как ещё могла сделка с русскими, на которую ушёл целый месяц, превратиться в кучу дерьма всего лишь за несколько дней?
Кто-то нас подставил — это единственное объяснение. И этот урод сдохнет за это!
Я оставил свой кабинет и направился в церковь, по-прежнему заливая в глотку тяжёлый коричневый виски. Это помогало мне говорить проще. Это дерьмовое «просто произнести слова», которые застревали в моём горле, никогда не хотело сотрудничать.
Братья быстро заполнили комнату, напряжение с мощью исходило от их тел, когда они со страхом смотрели прямо на меня. Так и должно быть. Я был практически готов разорвать на кусочки нового мудака. Я чуял неладное. Крыса в моём собственном грёбаном братстве. Мой старик перевернулся бы в своей каменной могиле. Никто из братьев не перешел бы на сторону противника. Ну, ни тот, кто хотел прожить длинную, безболезненную жизнь.
Я улыбнулся про себя, разглядывая, как братья, почти проклиная сами себя, наблюдали за мной. Единственное, что не позволяет людям набрасываться на тебя за то, что ты — немая киска, это то, что ты — хладнокровный убийца с железным кулаком. Забавно, что никто не рисковал открыто высказаться по поводу немоты, поскольку только один удар по рту может парализовать тело от шеи и ниже.
Кай закрыл двери, и это означало, что все палачи в сборе. Я сделал ещё глоток виски и сел по центру, с молотом в руке. Мой ВП стоял справа от меня, глаза сузились, изучая моё покрытое шрамами лицо, ожидая, когда я начну.
Я достал свой любимый немецкий нож, KM2000 Bundeswehr[2], из сапога и вбил его в деревянный стол перед собой, лезвие прорезало дубовый материал словно плоть.
Все взгляды вокруг меня оторопели.
Вот и начало.
Я откинулся на спинку стула и махнул Каю, чтобы начать разговор.