— Хорошо бы к приходу союзнических армий очистить от большевиков хоть часть территории здесь на западе, выйти навстречу союзникам с хлебом-солью и заявить, что ОУН уже кое-что сделала для общей победы, взяла власть в свои руки, навела порядок и теперь заявляет, что хочет вместе с союзнической армией и дальше воевать против Москвы. Эх, если бы за нами пошли народные массы! Трудно с нашим народом, особенно теперь, когда большевистская пропаганда за каких-то полтора года сумела настроить его на свой лад. — Пан Бошик навалился грудью на стол, ударил кулаком по столешнице, его серые глаза налились сталью: — Все будем ломать, формой власти станет у нас политически-милитаристическая диктатура ОУН, создадим специальные суды, которые будут беспощадно карать всех врагов. Вот ты, Улас, считаешься интеллигентом, но ты интеллигент особый, сформировавшийся под влиянием националистических идей. Я верю, такие, как ты, станут со временем настоящими борцами за украинскую державу. Но скажу тебе откровенно: в нашей борьбе интеллигенция сильно навредила. И поэтому я поддерживаю мысль Бандеры о том, что большую часть современной украинской интеллигенции следует просто уничтожить или изолировать. Не дай бог допустить ее к власти, будет то же, что уже однажды произошло в украинской истории…
— Что же произошло? — спросил я, когда пауза затянулась.
Пан Бошик горько усмехнулся, налил себе полстакана водки, хотел было плеснуть и мне, но я накрыл свой стакан ладонью, я пил только в крайних случаях и то рюмку, две, до сих пор не понимаю, какое удовольствие находят люди в этом зелье. А пан Бошик выпил и переспросил:
— Что произошло? Да произошло непоправимое! К власти допустили интеллигенцию, разных там Винниченко и Грушевских. Тебе, конечно, известно из нашей истории, что во время первой мировой войны в Германии была подготовлена дивизия синежупанников, а в Австрии — дивизия серожупанников, и оба эти формирования весной восемнадцатого года прибыли в Киев. Это была боеспособная, национально вышколенная армия. К тому же гетман, тогда еще генерал русской армии Павел Скоропадский, украинизировал целый корпус в русской армии. Но нашим социалистам- украинцам, которые в то время руководили политической жизнью на Украине, господам Винниченко и Грушевскому армия была не нужна, потому что они, как и большинство интеллигентов, были пацифистами, не признавали войны, они нуждались лишь в милиции для поддержания порядка в стране. Да и Павел Скоропадский, мол, русский генерал, к тому же из помещиков. Что из этого вышло, тебе известно. А финские националисты не побоялись того, что генерал Маннергейм тоже был русским генералом и тоже далеко не пролетарского происхождения, и доверили ему судьбу финского народа.