творить
в
мастерскую.
Когда Салем впервые увидел ее в таком виде, он усмехнулся:
— Посмотрите-ка на эльфа Киибера с ее маленькими инструментами!
Потом он заинтересовался ее творениями, обеспечив ей первую покупательницу —
за определенную плату, конечно же.
— Обратная сторона монеты в том, — сказал Салем, — что она хочет это получить
в течение двух недель.
— Так быстро?
Беттина поспешила в свою мастерскую, оглядывая свои ювелирные станки. Она
гордилась своей мастерской, и тем, что она была частью всего, что здесь производилось.
Она собрала множество профессиональных резцов, шлиф-машин, бор-машин и
сверл. На одном станке, старомодный штамповочный молот и кайло лежали рядом с
рядом с самыми современными пропановым сварочным аппаратом и паяльником.
На другом станке она держала свои эскизы и катушки с золотой цепью. Уже
одетые манекены стояли с небольшими промежутками по всему пространству.
Чтобы подбодрить ее после происшедшего, Салем изредка заставлял их танцевать.
— Две недели? И что мне делать?
— Отдай ей уже проверенный браслет, если, конечно, не боишься возвращения
вампира. До сих пор не могу поверить, что ты заставила этот механизм заработать, —
ответил Салем.
Беттина рассказала ему о том, как удачно пронзила руку Дакийскому.
— Этот я хочу сберечь для себя.
Хотя ее покровительница была законодательницей стиля... и
внушающей страх
женщиной... Беттина не могла расстаться с браслетом. Он символизировал маленькую
победу, ее первую после нападения.
— Как тебе будет угодно, но будь я тобой, то боялся бы разочаровать
покровительницу даже больше, чем твою крестную. Которая кстати говоря...
— Я тоже ее чувствую.
— Оставляю вас женщин одеваться и краситься, — и Салем, оставив Беттину,
исчез, словно по взмаху руки.
Она поспешила назад из мастерской, как раз когда парадная дверь ее башни со
свистом распахнулась.
Единственное, что одолевало Треана сильнее, чем преданность своему дому
— это
любопытство касательно всего, что относилось к его Невесте. Да, он решил вернуться в
Рун, но только чтобы разузнать побольше.
Или так он продолжал говорить себе. «Ведь я все же собрал вещи?»
Пробегаясь пальцами по корешкам книг, он спрашивал себя, не играет ли с ним его
разум, заставляя воображать то, как хорошо ему было с Беттиной.
Те моменты удовольствия просто не могли быть настолько возвышенными, как ему
представлялось. Ее умное оружие и чертежи не могли быть такими захватывающими.
Тем не менее, он подготовился ко всему, собрав одежду и вещи первой
необходимости. Под своим пальто он бережно хранил древний шелковый красно-серый