— Вы знаете, Алексей Наумович, что вы мне лично нравитесь и я вам симпатизирую. Но иметь дело с вашей «конторой» и вашим «командиром» категорически не хочу. Я свободный человек и не живу в вашей тюрьме. Слава Богу! Зачем мне нужен этот бред? Зачем?! Вылавливать кого-то днями, неизвестно кого!? Не хочу заводиться… Подпишите вот здесь, внизу, что вы получили письмо собственноручно, и сделайте мне копию.
Он подписал и позвонил секретарше.
— И если хоть строчка появится…
— Что ты, что ты, Алексей, мы знаем международные правила и законы. Но я хочу, чтобы ты помнил, что мы были вторые в Империи, кто тебя опубликовал. Тиражом в два с половиной миллиона.
— Лучше бы не публиковали…
Я встал, пожал ему руку, взял копию письма и вышел вон из редакции.
Будьте уверены, что мне никто ничего не оплатил и не вернул. Да я и не надеялся…
Джордж встретил меня с распростертыми объятиями.
— Как вчера доехал американский писатель по колдовыбоинам отчизны?
— Как-то.
— Садись, будь гостем. Чай или кофе? Таню или Наташу?
Я растерялся.
— А можно и то, и другое?..
— И Таню и Наташу, ты силен!
— И чай и кофе — вместе…
Рассмеялся Джордж.
— А жаль, ты моим секретаршам очень понравился. Хотел удружить! Естественно, бартером.
— Что это значит?
— Натуральным обменом.
— A-а. На кого, если не секрет?
— Потом, потом. Давай чайком сначала побалуемся. Устал тебя ждать.
Он меня ждал…
— Таня! — он нажал кнопку селектора. — Двум одиноким, необласканным мужчинам хотелось бы…
Я отключился. Что он был «бабник» — слухи доходили, но что он был «одинок» — я не знал.
Вежливо и кокетливо согнувшись, секретарша сервировала ореховый стол.
— Ему слабый, — сказал Издатель, — они там все здоровье берегут.
Улыбнувшись, она бесшумно вышла.
— Алексей, — он поднял чашку с чаем, — ты, я надеюсь, не думаешь, что я сидел сложа руки и о своем обещании забыл?!
Я замер. Речь могла идти только об одном. (Больше меня в мире ничто не интересовало.)
— Я ведь не зря давал читать роман своим дамам. Они — читатели. Мнение народа для меня очень важно. Оно не является решающим, так как решаю все я только один, но они, это мнение (и реакция), имеют корректирующее влияние. На мое окончательное решение. Я долго думал, какую выбрать из твоих книг. Ты ж понимаешь, я не могу их все опубликовать. Хотя хотел бы…
Ага. «И решил не публиковать ни одной», — докончил я.
— Пей, пей чай, а то с таким выражением лица забудешь попробовать свои любимые сушки.
Я взял машинально бублик.
— Кусай, не стесняйся, — вел он меня дальше, готовя к удару.
Я механически откусил.
— Ната и Душа в восторге от твоей книги и прожужжали мне все уши. Уже как неделю. Можешь себе представить: Сирин захватил мой дом. Ни секса, ни блядства, одни разговоры о тебе.