Пушкин не раз встречался с князем Мещерским в московских литературных салонах: у Зинаиды Волконской, «царицы муз и красоты», и Александра Булгакова. Князь был богат, остроумен, «джентльмен с ног до головы», и при желании мог легко вскружить голову молоденькой барышне — неслучайно его называли «тогдашним Московским львом». Сохранился и его словесный портрет: «Молодой человек замечательно умный, образованный и хотя не красавец в прямом смысле этого слова, но обладавший весьма приятной наружностью. Он был среднего роста, брюнет, с матовой белизной лица и выразительными черными глазами».
Уже в Петербурге до Пушкина доходят слухи о светских успехах Натали Гончаровой. Поэта тревожат известия из Москвы, и в ответном письме Вяземскому он как бы невзначай спрашивает приятеля: «Правда ли, что моя Гончарова выходит за Архивного Мещерского?» И полушутя, чтобы скрыть свои опасения, добавляет: «Что делает Ушакова, моя же?» Так что волнения Пушкина были отнюдь не напрасными.
Нет, за князя Мещерского Наталия Гончарова замуж не вышла. Не захотела. Не только Пушкин, как принято считать, но и она сама сделала свой выбор.
И сделала его, робкая и покорная, казалось бы, Наташа вопреки желанию своей матушки. Ведь Пушкин в глазах Гончаровой-матери не считался выгодной партией для ее дочери. Не благонадежен, не красив и, главное, не богат. А калужское имение Полотняный Завод, давно уже переставшее приносить баснословные доходы, как в былые времена при патриархе гончаровского рода Афанасии Абрамовиче, — на грани разорения. Поправить дела мог разве что удачный брак Натали… Да и выдать замуж младшую дочь первой, когда две старшие — девицы «на выданье», — значило нарушить веками заведенный порядок.
Сколько копий было сломано в словесных баталиях — вышла замуж Наталия Гончарова по любви или без оной? И как-то повелось, что в любви к поэту ей традиционно отказывают. Предлоги выдвигаются самые разные: не понимала, кто просит ее руки, потому как не читала Пушкина; хотела скорей вырваться из-под тяжелой родительской опеки, не знала… не желала…
И, как самый важный аргумент в пользу того, что Натали никогда не любила своего жениха и мужа, приводится письмо поэта к матери невесты.
Пушкин — Н. И. Гончаровой (5 апреля 1830):
«Сколько мук ожидало меня по возвращении! Ваше молчание, ваша холодность, та рассеянность и то безразличие, с какими приняла меня м-ль Натали… У меня не хватило мужества объясниться, — я уехал в Петербург в полном отчаянии. Я чувствовал, что сыграл очень смешную роль, первый раз в жизни я был робок, а робость в человеке моих лет никак не может понравиться молодой девушке в возрасте вашей дочери. Один из моих друзей едет в Москву, привозит мне оттуда одно благосклонное слово, которое возвращает меня к жизни…»