«Дом очень большой: в нем 15 комнат вместе с верхом. Наташа здорова, она очень довольна своим новым помещением», — сообщает Надежда Осиповна дочери Ольге.
На даче Миллера в июле 1833 года поэт вновь испытал радость отцовства — на свет появился сын Александр, его любимец и отрада «Сашка рыжий».
«Дети Александра прелестны. Мальчик хорошеет с часу на час, — Надежда Осиповна делится с дочерью своими наблюдениями, — Маша не изменяется, но слаба; у нее нет до сих пор ни одного зуба и насилу ходит. Напоминает мою маленькую Сонечку, и не думаю, чтобы она долго прожила. Маленький Сашка большой любимец папаши и всех его приятелей, но мамаша, дедушка и я предпочитаем Машку».
И в другом ее письме снова о внуках:
«…Рыжим Сашей Александр очарован; говорит, что будет о нем всего более тосковать. Всегда присутствует, как маленького одевают, кладут в кроватку, убаюкивают, прислушивается к его дыханию; уходя, три раза его перекрестит, поцелует в лобик и долго стоит в детской, им любуясь. Впрочем, Александр и девочку ласкает исправно».
«У Цепного моста, против Пантелеймона в доме Оливье».
Квартиру в доме Оливье снимает сама Наталия Николаевна. Новая квартира большая (но и семейство увеличилось), стоит она немалых денег — 4800 рублей в год! Да место замечательное, — рядом великолепный Летний сад!
«1833 года Сентября 1-го дня я, нижеподписавшаяся Супруга Титулярного Советника Пушкина Наталья Николаева, урожденная Гончарова, заключила сей договор с Капитаном Гвардии и Кавалером Александром Карловичем Оливеем…»
В контракте на наем квартиры, состоявшей из десяти комнат в бельэтаже, а также: кухнею во флигеле «с двумя людскими комнатами, конюшнею на шесть стойло, одним каретным сараем, одним сеновалом, особым ледником, одним подвалом для вин», оговаривались хозяином особые условия: квартиру «содержать в целости, чистоте и опрятности и оной никому не передавать», смотреть, чтобы слуги вели себя «благопристойно, ссор, шуму и драк в доме и на дворе» меж собою не заводили, «иметь крайнюю осторожность от огня» и «по вечерам и в ночное время по двору… ходить имея свет не иначе как в фонарях», пользоваться чердаком «единственно для сушки белья».
Такова проза обыденной жизни девятнадцатого века, скрытая под романтическим флером грядущих столетий.
…Мучительно вечное безденежье. Единственная надежда на брата Дмитрия, — ему в Полотняный Завод адресовано письмо Наталии Пушкиной:
«Эти деньги мне как с неба свалились, не знаю, как выразить тебе за них мою признательность, еще немного, и я осталась бы без копейки, а оказаться в таком положении с маленькими детьми на руках было бы ужасно.