Первым, кто взял на себя труд литературно обработать эту легенду, был испанский драматург эпохи Возрождения Тирсо де Молина (его настоящее имя — Габриэль Тельес). «Севильский озорник, или Каменный гость» — комедия в трех актах и восемнадцати картинах была завершена великим испанцем в 1630 году.
Магистр Тирсо де Молина стал поистине «крестным отцом» Дон Жуана — так имя героя зазвучало на французском. С легкой руки магистра образ рыцаря-сластолюбца вдохновлял поэтов и композиторов иных эпох: Мольера и Моцарта, Байрона и Пушкина, Блока и Гумилева, Гофмана и А. К. Толстого.
Но сам поэт, по удивительному совпадению написавший «Каменного гостя» ровно через двести лет после Молина де Тирсо, вряд ли был знаком с его творением.
…В старой Севилье, среди многих красот и достопримечательностей, есть печальное место, связанное с памятью Дон Хуана, — его могила. Перед часовней госпиталя Милосердия, великолепного памятника севильского барокко, под тяжелой мраморной плитой покоится рыцарь ордена Калатравы Дон Мигель де Маньяра, — еще один прототип великого обольстителя. По крайней мере, в том убеждены все севильцы. К концу своей веселой и беспутной жизни Дон Мигель раскаялся, раздал все свое состояние беднякам, возвел обитель милосердия — городскую больницу, а сам завещал похоронить себя у порога часовни, чтобы верующие в наказание за грехи вечно попирали его прах… Удивительно, как реальность переплелась с поэтическим вымыслом.
Неслучайно сама легенда о Дон Жуане возникла в Андалузии, где чувственная культура арабского Востока причудливо переплетается с европейской. А в самой Андалузии существует множество мифов о знаменитом обольстителе из Севильи.
По одному из них некая цыганка предсказала Дон Хуану: «Ты будешь обладать всеми женщинами!»; другая добавила: «Ты победишь всех соперников!»; третья напророчила ему безбедную жизнь и вечно тугой кошелек, но напоследок сказала: «Остерегайся одного — приглашать в дом мертвецов!» Дон Хуан, как известно, не внял ее советам…
Через века и сам он предстал в виде статуи, что горделиво высится ныне в центре небольшой севильской площади в старинном квартале Санта-Круз: бронзовый герой, с перекинутым через руку испанским плащом альмавивой, другой сжимая эфес шпаги, — по-прежнему красив, смел, удачлив. И чуть насмешлив. Неслучайно севильцы именуют своего любимца «Дон Хуаном-Насмешником» — ведь тот позволял себе «шутить» и с собственной жизнью.
Исполнен отвагой,
Окутан плащом,
С гитарой и шпагой…
На постаменте надпись, что так созвучна характеру величайшего в истории любовника: «Здесь стоит Дон Хуан Тенорио, и нет мужчины выше его». Единственный в мире памятник Дон Жуану. И воздвигнут он на его родине, в Севилье.