— Для этого же потребуется такая обширная неврологическая адаптация!
— Все это уже проделывалось.
— Кем?
— Мною, когда я в последний раз давал им глаза.
— А куда они делись?
— О, они редко удерживаются надолго. Спустя какое-то время их тела их отторгают. Хотя обычно их ослепляют соседи.
— Почему это?
— Наверно, потому, что они начинают расхаживать по округе, похваляясь, что среди всего прочего их народа только они и способны видеть. Что быстро приводит к весьма демократическому исходу.
— Ужасно! — говорит Генерал, который потерял уже счет своим собственным ослеплениям. — Я намерен остаться здесь и за них сражаться.
— Они откажутся от твоей помощи, — говорит Принц. — Ведь так?
— Ну конечно, — говорит один из них.
— Мы не хотим использовать наемников против собственного народа, — говорит другая.
— Это грубое нарушение их и наших прав, — говорит третье.
— Каких прав?
— Ну как же, права на ослепление. Что вы за варвары!
— Я снимаю свое предложение.
— Спасибо.
— Спасибо.
— Спасибо.
— Какая тебе нужна помощь? — спрашивает Гор.
— Вы вдвоем должны крепко держать пациента, пока я провожу операцию.
— Почему?
— Потому что сознание у них не отключается, а местный наркоз здесь не действует.
— То есть ты собираешься проводить нейрохирургическую операцию, причем такую экзотическую, на них прямо как есть — по живому?
— Да. Поэтому-то мне и нужны вы оба: каждый пациент должен быть обездвижен. А они весьма сильны.
— А почему ты должен это делать?
— Потому что они этого хотят. Это — плата, которую они запросили за свои труды.
— И чего только ради? Чтобы видеть несколько недель? Да и что здесь можно увидеть? Пыль, мглу, мутные огоньки?
— Таково их желание — посмотреть друг на друга и на свои инструменты. Они величайшие ремесленники во всей вселенной.
— Да, я хочу снова увидеть фрейляйншип — если он еще у Дульпа.
— А я гардель.
— А я — вентильный фитиль.
— Их желание стоит им больших мук, но зато воспоминаний хватит потом на всех.
— Да, игра стоит свеч, только — чур первым не я.
— Чур не я.
— Чур не я.
Принц раскладывает в воздухе инструменты, стерилизует их, показывает пальцем.
— Вот этого, — говорит он, и крики больше не смолкают.
На несколько следующих часов Генерал отключает свой слух и большую часть человечности. Гор вспоминает о рабочем кабинете своего отца, а еще — о Лильяменти на Д’донори. Тверда рука Принца.
* * *
Когда дело сделано, лица норн покрывают бинты, и останутся они там еще на некоторое время. Все трое стонут и всхлипывают. Принц умывает руки.
— Спасибо тебе, Принц Который Был Хирургом, — говорит одна из норн.