Охотничий дом в Беловеже, что на востоке Польши, был окружен дремучими лесами площадью в 30 000 акров, где водились лоси и олени. Здесь было единственное место в Европе, где еще встречались зубры. Царскую семью ожидал приятный отдых. Император сообщал матери: "Погода здесь неважная: теплая, но с частыми дождями. По утрам я езжу с дочерьми верхом по отличным лесным дорогам". Алексей Николаевич, которому не разрешалось участвовать в верховых прогулках, катался на лодке по озеру. Однажды, неудачно прыгнув в лодку, он оступился и ударился об уключину внутренней частью бедра. Доктор Боткин осмотрел место ушиба и обнаружил небольшую припухлость чуть пониже паха. Ушиб оказался болезненным, и доктор уложил мальчика на несколько дней в постель. Неделю спустя боль утихла, опухоль спала, и лейб-медик решил, что опасность миновала.
Проведя две недели в Беловежской пуще, царская семья перебралась в Спалу, в прошлом место охоты польских королей. "После часа езды по песчаным дорогам, - вспоминает Вырубова, - мы приехали к месту назначения... Деревянный дворец в Спале был мрачный и скучный. Внизу в столовой постоянно горело электричество. Дворец был окружен густым лесом, через который протекала быстрая речка Пилица... Дорогу Их Величества называли дорогой к грибу, так как в конце дороги стояла скамейка с навесом вроде гриба. Государь со свитой или один охотился на оленей. Уезжали они рано утром... возвращаясь только к обеду... После обеда, при свете факелов, Государь со свитой выходил на площадку перед дворцом, где были разложены убитые олени".
Именно в этот самый период, когда Алексей Николаевич стал поправляться после травмы, полученной при ударе об уключину, императрица обратилась к П. Жильяру с просьбой начать с наследником занятия французским языком. Это была первая встреча швейцарца с цесаревичем. Тогда Жильяр еще не знал характера заболевания ребенка. Вскоре занятия пришлось прервать. "С самого начала мальчик мне показался больным, - вспоминал Жильяр. - Вскоре ему пришлось лечь в постель... Я был поражен бледностью его лица и тем, что его несли на руках, словно он не мог идти самостоятельно".
Как всякая мать, беспокоясь о здоровье сына, запертого в четырех стенах мрачного дома, не видя солнца, без воздуха, государыня решила взять его с собой покататься. "Я тоже была с ними, - вспоминала А.Вырубова. - Во время прогулки Алексей Николаевич все время жаловался на внутреннюю боль, каждый толчок его мучил, лицо вытягивалось и бледнело. Государыня, напуганная, велела повернуть домой. Когда мы подъехали к дворцу, его уже вынесли почти без чувств".