Для народного гуляния было выбрано Ходынское поле, служившее полигоном для инженерных войск и изрытое неглубокими траншеями и рвами, закрытыми сверху щитами из досок. То было единственное в Москве место, где могли разместиться сотни тысяч горожан и приезжих, желающих увидеть молодого государя и царицу.
Накануне вечером на Ходынку пришли тысячи так и не сомкнувших глаз гуляк. К рассвету собралось с полмиллиона человек, некоторые из них были уже пьяны. Появились телеги, нагруженные кружками и бочками с пивом. Их огородили непрочными деревянными перилами. Толпа с любопытством наблюдала за происходящем, потом стала продвигаться поближе. С самыми лучшими намерениями. Вдруг кто-то пустил слух, будто телег доставлено меньше, чем ожидалось, и что пива хватит только тем, кто доберется до бочек первыми. Толпа устремилась вперед. Эскадрон казаков, прибывший для поддержания порядка, был сметен прочь. Не выдержав тяжести, доски ломались, люди падали во рвы. Толпа сбивала с ног, затаптывала в грязь женщин и детей. Тысячи ног промчались по изувеченным, гибнущим от удушья людям.
К тому времени, когда подоспела полиция и дополнительные отряды казаков, Ходынка напоминала поле битвы. Сотни погибли, тысячи были ранены. Пополудни все городские больницы оказались заняты пострадавшими. Все знали, что произошло. Государь и государыня были потрясены изветием о случившимся. Царь решил удалиться в монастырь и заявил, что не сможет отправиться на торжественный бал, который давал в тот вечер французский посол граф (позднее маркиз) де Монтебелло. И снова вмешались дяди, сплотившиеся вокруг великого князя Сергея Александровича. Французское правительство прислало для украшения бала бесценные гобелены и серебряную посуду из Парижа и Версаля, с юга Франции было доставлено сто тысяч роз. Дяди императора настояли на том, чтобы царь не предавал особого значения катастрофе и не отменял бала, чтобы не обидеть французов, своих единственных европейских союзников. К сожалению молодой император уступил им.
"Предполагали, что хотя бал будет, - вспоминал С.Ю.Витте, министр финансов, - ...их величества не приедут... Но приехали государь и императрица; открылся бал... первый контрданс государь танцевал с графиней Монтебелло... Впрочем, государь вскоре с этого бала удалился". Праздник получился невеселый. "Императрица казалась удрученной, веки ее покраснели от слез", - докладывал королеве Виктории британский посол. Александр Извольский, впоследствии ставший русским министром иностранных дел, писал: "Могу засвидетельствовать, что Николай II был опечален происшедшим, и первым его движением было приказать прекратить празднества и удалиться в один из монастырей в окрестностях Москвы, чтобы дать ясное выражение своего горя... Но некоторые... указывали, что это произведет дурное впечатление на иностранных представителей, собравшихся в Москву".