— Хлеб есть?
Стоящий у прилавка человек отрицательно качает головой, подозрительно присматривается к нам.
— Колбаса?
Снова отрицательное движение. Нет, ничего нет у них. Ни папирос, ни мыла, ни сала. Все то же покачивание головой в знак отрицания и внимательный, неприязненный взгляд.
— А где у вас тут колодец? Хотим воды набрать.
Нет, колодца тоже нет. Во всей деревне нет колодца, только тинистая, нагретая солнцем вода Турьи.
Выходим из лавки. Тут же рядом колодезный журавель, колодец полон чистой родниковой воды.
Мы с мужем переглядываемся. Ну да, ну да. Мы ведь поляки на украинской земле. Кто знает, о чем думал стоявший за прилавком человек, какие воспоминания возникли в его памяти при звуке польской речи, кто знает, какой страшный счет обид и горя лег между нами…
Пылают под золотым солнцем воды Турьи. Чуть заметный ветер напевает в камышах монотонную мелодию. На стеблях виснут маленькие рыжие птички, виснут вниз головками, щебечут что-то забавно, по-детски торопливо. С шумом сквозь густые заросли протискивается байдарка.
А вот и еще деревня. Серый болотистый берег. Тощие, длинноногие, поросшие темной щетиной свиньи возятся в грязи. Они больше похожи на дикобразов, чем на свиней.
Молодая женщина помогает нам вытащить байдарку на берег.
— Переночевать? Почему нет? Сена только мало в овине…
Ничего, переночуем как-нибудь и на маленькой охапке. Направляемся к дому.
Просторная изба. Муж молодой женщины, брат, еще какие-то родственники. Полно народу. На печке лежит больная старушка. В люльке, подвешенной к потолку, грудной ребенок. Дети разглядывают нас с удивлением. Маленький Петро вскарабкался на скамью и внимательно рассматривает наши дорожные богатства.
— Мамо, купите мне такую ложку?
— Куплю, куплю, сыночек, — отвечает женщина.
— Мамо, и такой нож купите?
— Куплю, куплю, сыночек.
Малыш смотрит на нас торжествующе, чтобы мы невзначай не подумали, что им так уж плохо, чтобы не стали жалеть их. Нищета выглядывает из каждого угла. Сколько человеческого достоинства в этом ребенке, сколько бессознательной гордости в маленьком человечке, одетом в холщовую рубашонку, из-под которой виден голый животик…
Выходим во двор. Медленно, в молчании, собираются мужики. Садятся на бревна, сложенные перед домом. Молчаливая, серая группка. Внимательно присматриваются к нам. Пытаемся завязать разговор.
— Что это у вас нигде садов не видать?
— Не родит эта земля… Сплошь болото, а где посуше — там пески…
— Молока достать у вас можно?
Загадочно переглядываются.
— Э, где там у нас молоко!
— Капусту сажаете?