— Маджори, — сказал я. — Я — твой крестный сын.
Она наконец посмотрела на меня с кротким выражением своих черных креветочных глаз.
— Гарри, — мягко проговорила она. — Я действительно не могу объяснить тебе всего.
— А зря. Ты взгляни, Маджори, на эту комнату. Куда делась мебель? Где картины?
— Это были портреты, — ответила Маджори. — Мы не могли их держать в доме..
— Не могли держать в доме портреты? Что ты имеешь в виду?
Неожиданно у нее затряслись руки. Это был не спазм печали, просто обычная нервная дрожь. Это был истерический, неописуемый страх. Так лошадь трясется от ужаса, чувствуя в соломе змею.
— Пойдем лучше отсюда, — сказал я, стараясь вести ее сквозь толпу гостей быстро и спокойно, насколько это было возможно.
С другого конца комнаты Анна помахала мне рукой и вопросительно повела бровью, заметив, что я направляюсь к выходу. Я поднял вверх руку с растопыренными пальцами, давая попять, что вернусь. через пять минут. Она пожала плечами и кивнула. Мне не хотелось оставлять ее одну в этой комнате, но в конце концов мы ведь с ней уже договорились насчет ланча, так что я был спокоен. Не уведет же ее отсюда какой-нибудь пьяница.
Мы с Маджори с удовольствием вдохнули свежего морского воздуха, немного прогулялись под ярким солнцем по заросшим лужайкам и под конец уселись отдохнуть на покореженную железную скамейку в саду. Отсюда был прекрасный вид на сверкающее море цвета лазури, вдали виднелись проплывающие большие суда и маленькие яхты. На этом все красивое, что радовало глаз, закапчивалось. И вот я вновь гляжу с тоской на дряхлый дом с готической башенкой, и на запущенный сад. Не слышно ничего, кроме шума прибоя, да флюгер поскрипывает при каждом движении. Маджори распустила свои седеющие волосы достала носовой платок и выразительно высморкалась.
— Я никогда тебя такой не видел, — сказал я. — Тебя, наверное, что-то пугает.
Она положила руки на колени и, ничего не говоря, уставилась на море.
— Я все-таки не понял насчет дома, — настаивал я. Разве Макс не хотел, чтобы ты о доме заботилась? Разве он не оставил денег?
Маджори не отвечала. Они сидела неподвижно, как будто позировала художнику.
— Ну, не знаю, — безропотно сказал я. Вытащил пачку сигарет и увидел, что она смята. Извлек сигарету, которая была в форме буквы "у", выпрямил ее и с удовольствием закурил.
А саблевидный флюгер вертелся вовсю: к-сссик, к-с-с-с-сик, к-сссссик..
Через несколько минут Маджори наконец выдавила:
— Он умер не по своей воле…
Я кивнул.
— Поэтому он ничего не оставил на содержание дома?
— О, нет, — всхлипнула она. — Он прекрасно знал, что будет с этим домом.