Ветер с чужой стороны (Мартьянов) - страница 52
В тот же вечер застава снова вышла на боевую операцию.
Борьба продолжалась.
И когда пограничники проходили мимо свежей могилы, вслед им смотрел с обелиска Захар Мозговой.
Такой же портрет висит сейчас на видном месте в ленинской комнате. В казарме у окна стоит аккуратно прибранная койка. В изголовье табличка: "Ефрейтор Мозговой Захар Яковлевич". На койке лежат полотенце и гимнастерка. Рядом, на стене, шинель. Это обмундирование выдано ефрейтору Мозговому, навечно зачисленному в списки отряда.
В оружейной пирамиде стоит автомат. Это автомат Мозгового. Теперь он принадлежит лучшему бойцу заставы. Боец этот не знал Захара Мозгового.
На заставу пришли новички. На самом видном месте висит лозунг: "Будем такими, каким был Захар Мозговой!" И если на заставу приходит новичок, его обязательно спрашивают:
— Вы знаете, куда прибыли?
И новичок отвечает:
— Так точно, на заставу имени Захара Мозгового!
Вечером при боевом расчете начальник заставы произносит фамилию ефрейтора Мозгового, и правофланговый громко отвечает:
— Погиб смертью храбрых при охране государственной границы Союза Советских Социалистических Республик!
СЕСТРЫ
Было лето сорок восьмого года. Поезд Львов — Ужгород пересекал Карпаты ночью. Шел он медленно, словно с опаской, вздрагивая и тревожно скрипя тормозами. То и дело под колесами глухо гудели мосты, и тогда казалось, что кто-то постукивал по огромной пустой бочке.
— С перевала спускается, — пояснил лейтенант в зеленой фуражке. — А вы что, мамаша, не спите? Еще далеко до Мукачева.
— Не спится что-то, — ответила старушка.
Свет от лампочки падал на ее сухонькое лицо со строго поджатыми губами. Черная шаль сползла на худые острые плечи, открыв гладко зачесанные седеющие волосы.
— Насовсем в наши края или в гости? — допытывался лейтенант. Ему наскучило читать толстую потрепанную книгу.
— В гости, сынок, в гости.
— Так, так, — лейтенант захлопнул книгу, зевнул и легко вскочил на верхнюю полку. Через минуту он уже спал, прикрыв лицо от света фуражкой. Старушка увидела, что лейтенант был коротко подстрижен.
"Вот и мой Андрюша так подстригался", — подумала она.
Андрюша у нее был третьим, самым младшим и самым любимым сыном. Старшие один за другим вышли в люди, уехали, а этот жил вместе со стариками, окончил десятилетку, потом пошел в институт. Так и жили они втроем в Новосибирске, в деревянном домике, в котором родился еще отец Андрюши — Николай Ильич. Старик работал машинистом, а Федосья Федоровна хлопотала по хозяйству. Она ни разу не ездила дальше пригородного поселка, где жила подруга ее юности — такая же домоседка и хлопотунья.