- Я не с то …
Моррис принес с собой пакет с коричневой бумаги, который взял на кухне. Из него он получил один из записных книжек Ротстайна и осторожно, чтобы не затронуть лужицы кофе, положил его на столик.
- Образец. Один из целой кучи. Их меньше полутора сотни. Я еще не успел перечислить, но это настоящий джек-пот.
- Убери! - Снова зашипел Энди, как персонаж плохого шпионского кино. Его глаза бегали из стороны в сторону, но все время возвращались к записной книжке.
- Идиот, убийство Ротстайна на первой полосе «Нью-Йорк Таймс», все каналы только о нем и твердят.
Это известие потрясло Морри. Тело писателя должны найти еще только через три дня, а то и через шесть. Поведение Энди было еще более странным. Он напоминал затравленную крысу.
Моррис изобразил на лице то, что, как он надеялся, примерно выглядело, как привычная для Энди улыбка типа «я такой умный, что мне самому с собой скучно».
- Успокойся. В этой части города люди постоянно носят записные книжки. - Он кивнул в сторону Гавернмент-сквер с другой стороны дороги. - Вот, смотри.
- Но не в кожаных переплетах! Господи, домоправительница Ротстайна знала, в чем он пишет, и в газете сказано, что сейф у него в комнате сломан и пустой. Убери … это!
Морри, наоборот, подтолкнул его ближе к Энди, так же осторожно, чтобы не задеть кофе. Энди начал его все больше и больше раздражать - получать, как сказал бы Джимми Голд, - но вместе с тем он почувствовал какое-то извращенное удовольствие, когда его друг все замер на стуле, как-будто это был не блокнот, а бутылочка с чумными бактериями.
- Ну-ка, посмотри. Здесь преимущественно поэзия. Я полистал, пока ехал в автобусе …
- В автобусе? Ты что, спятил?
- … И, должен сказать, не в восторге, - продолжил Моррис, словно не услышав его. - Но это его стихи, можно не сомневаться. Добавлено собственноручно. Очень ценная вещь. Мы говорили об этом. Несколько раз. Говорили, как …
- Убери!
Моррису неприятно было в этом признаться, но паранойя Энди начала передаваться и ему. Он спрятал блокнот в пакет и мрачно посмотрел на старика (и единственного) друга.
- Я, вообще-то, не собирался здесь устраивать ярмарку.
- Где остальные? - И, прежде чем Моррис успел ответить: - Неважно. Не хочу знать. Ты разве не понимаешь, что эти штуки сейчас - самая горячая новость? Ты - горячая новость!
- Я не горячий, - сказал Моррис, но это было неправдой, по крайней мере с физической точки зрения. Его щеки и затылок вдруг запылали огнем. Энди вел себя так, будто наложил в штаны, а не совершил преступление века.
- Никто не сможет связать меня с Ротстайном, и я понимаю, что мы не сможем их сразу продать частным коллекционерам. Я не такой тупой.